Ставки на спорт 
Сибирь, к которой большую часть своей истории относился Петропавловск, веками считалась местом, «куда Макар телят не гонял». И все-таки всегда находились чиновники, готовые разделить судьбу каторжных поселенцев и служить далеко от столиц и родных имений. Губернаторские должности в Сибири давали амбициозным людям безграничную свободу для реализации своих самых невероятных замыслов.
Найти дельных чиновников, согласных служить в Сибири, всегда было непросто, но желающих стать губернаторами хватало. После административных реформ М.Сперанского первой половины ХIХ века на высокой должности в Восточной Сибири перебывало 46 человек, а в Западной Сибири – 37. Далеко не все они были достойными людьми и заботились о благе огромного края, а не о собственном кармане и благополучии. Такие, кто за короткое время смог сделать для Сибири много хорошего, были скорее редкостью. Современники единодушно высоко оценивали деятельность Виктора Антоновича Арцимовича (1820—1893), назначенного тобольским губернатором в 1854 году и прослужившего около 5 лет. Петропавловск тогда тоже относился к Западной Сибири.
Молодой, всего 33 года, но образованный и опытный юрист, В. Арцимович не только проявил себя строгим и энергичным главой губернии, но и подтвердил свою репутацию «законника» в наведении порядка в присутственных местах, в борьбе со взяточничеством, в улучшении положения политических ссыльных, раскольников и добровольных переселенцев. Арцимович сблизился с некоторыми из 15 декабристов, проживавших в ссылке в Тобольске. Ему нравилось общаться с равными себе по уму и образованию людьми.
Работать новому губернатору было нелегко. Он получил в наследство совершенно расстроенное хозяйство, беззастенчивое взяточничество и беззаконие. В канцеляриях лежали без движения целые кипы бумаг. Никто их не читал и не принимал по жалобам хоть какие-то решения. Наоборот, часто жалобщиков преследовали власть имущие нарушители закона, что нередко выливалось в форму самого дикого самодурства. В первое время Арцимовичу надо было рассматривать до сотни документов в день, чтобы разгрести эти авгиевы конюшни. Губернатору приходилось трудиться с раннего утра и до позднего вечера. Ежедневно с утра он выслушивал несколько докладов: полицмейстера, глав строительной комиссии или приказа общественного призрения, начальников отделений общего губернского управления. Приходилось посещать тюрьму, арестантскую роту, городскую больницу. Даже во время обеда Арцимович обычно беседовал с кем-либо из приезжих или начальников губернских учреждений. И всегда рядом с молодыми приближенными чиновниками – «для их науки и внушения». Вторая половина дня отводилась на работу с делами и бумагами. Нередко Арцимович подвергал ревизии губернские присутственные места – губернское правление, казенную палату, губернский суд и др. Для этого он постепенно объехал с ревизиями всю обширную губернию, побывав в самых отдаленных ее уголках. А это была территория, равная немалой европейской стране. Тянулась она от Ледовитого океана до казахских степей. Далеко не все губернаторы работали столь интенсивно.
Удивительно, но такая ретивость часто вызывала недовольство канцелярии генерал-губернатора Западной Сибири Г.Х.Гасфорда, тоже не очень строгого законника и труженика. В. А. Арцимович писал: «Власть начальника губернии здесь находится в параличе… Здесь привыкли не уважать губернаторскую власть, и голос его ничтожен». Самому В.Арцимовичу сначала пришлось действовать по принципу новой метлы – разгонять и предавать суду особо зарвавшихся чиновников, среди которых было немало людей связанных между собой родством. Заденешь одного – наживешь врага в другом. Арцимович считал, что должности в Сибири вообще передаются по наследству, по принципу — «ну как не порадеть родному человечку». Но так как новых подчиненных, честных и порядочных, все равно взять было неоткуда, то ему приходилось работать с теми, кто остался, и безжалостно гонять их, требуя строгого выполнения служебных обязанностей. С начальством у Арцимовича тоже не всегда было взаимопонимание. Если для М. Сперанского и Г. Гасфорда регион оставался «огромным острогом», то молодой правовед В.Арцимович считал совершенно иначе: «Сибирь не есть страна для нас чуждая и предназначенная, как думают многие, исключительно для ссылки и наказания преступников. Сибирь есть часть России и одна из важнейших её частей».
Арцимович хорошо понимал, куда он назначен. Он уже бывал в Западной Сибири с инспекциями. Разве забудешь, как накануне его вступления в должность, в 1851 г., погиб «учёный ломоносовского типа, великий русский металлург, основоположник учения о стали», томский губернатор генерал-майор П.П. Аносов. Его труды и ныне изучаются в технических вузах. Зимой он выехал из Томска в Омск встречать высокопоставленных ревизоров. В дороге его застал буран, экипаж перевернулся, пассажиры выпали из него в сугроб и, беспомощные, несколько часов пролежали на морозе под тяжестью багажа, пока в Омске не догадались, что случилась беда, и не отправили искать пропавших. Совершенно измученный дорогой, покалеченный и простуженный, Павел Петрович, по долгу службы, все-таки сопровождал ревизоров, а после их отъезда окончательно слег и вскоре скончался от последствий типичного «сибирского ДТП».
Тобольский губернатор в первую очередь занялся строительством дорог. Он прекрасно знал, «взяткоемкость» этого дела. На картах дороги вроде бы уже давно существовали, да найти их на сибирских просторах было почти невозможно. Деньги зачастую уходили в карманы чиновников, так и не превратившись в дороги. А нужно было еще строить больницы, школы, наконец, тюрьмы для «новых граждан Сибири». Потоки ссыльных не уменьшались, да и добровольные переселенцы появились в Сибири задолго до столыпинских реформ. Они, наслышанные о богатых сибирских краях, с большими трудностями сами приезжали в малонаселенные места Зауралья. Постепенно Сибирь заполнялась не только каторжниками и ссыльными. Сама столица губернии, стариннейший и лучший город Сибири Тобольск, тоже требовал немалых забот. Весной он тонул в полой воде и в грязи, точно так же, как и Петропавловск. Именно заботами В.Арцимовича окраины города были обнесены плотинами, спасавшими дома от потопов. На окраинах Тобольска были устроены мосты через водоотводные канавы, а в центре города – тротуары. По его же распоряжению, был разбит городской сад. В 1857 г. в городе было введено спиртовое освещение главных улиц, начато строительство трех пристаней на Иртыше. При Арцимовиче были построены новые административные здания, организованы школы, в том числе открыта первая в Сибири женская гимназия.
При нем же начала издаваться газета «Губернские Тобольские ведомости». Сам губернатор для ее издания приказал экстренно выписать из Петербурга печатные станки и типографские краски. Виктор Антонович принимал самое активное участие в наполнении издания интересными новостями. «Ведомости» сразу стали пользоваться огромной популярностью. Газета выходила большая, на 30 страницах. Вокруг ее редакции сплотилась местная интеллигенция. Именно В.А. Арцимович поддерживал писателя П.П. Ершова, тогда инспектора Тобольской гимназии и создателя любительского театра. Вот что писал талантливый педагог и поэт в письме своим друзьям в Петербург: «Помощником пока один Бог, да истинно достойный начальник наш, тобольский губернатор Виктор Антонович Арцимович».
И вдруг в 1858 году такого дельного, честного и принципиального губернатора снимают с должности и отправляют обратно в Центральную Россию. Пошли шепотки и разные слухи. Почему? Как всегда, сколько людей, столько мнений. Сибирские чиновники, и даже сам Г. Гасфорд, якобы обрадовались избавлению от В.Арцимовича, который не раз вступал в конфликт с ним, самим генерал-губернатором Западной Сибири. Однако после ревизии Тобольской губернии Гасфорт в том же 1858 году записал в своём отчёте в высокие инстанции: «При обозрении мною губернских присутственных мест и заведений в Тобольске, я видел с удовольствием, что все управления, начиная с общего губернского управления, находятся в отличном состоянии». Вполне вероятно, прямой начальник Арцимовича знал, что он переводится из Сибири в Россию, что считалось повышением. Дело в том, что именно в то время шла активная подготовка к отмене крепостного права. Правительство было заинтересовано в том, чтобы в этот сложный период первой российской «перестройки» на губернских постах сидели люди типа Виктора Антоновича. Мечты так и остались мечтами и в жизнь не воплотились. Таких Арцимовичей в стране было мало. Пока шла подготовка к реформе, Арцимович занимал пост калужского губернатора – готовил общество к непростым изменениям. Как писали позже мемуаристы, он всколыхнул сонную Калугу, тихий провинциальный город, живший по своим правилам. Губернатор «перестроечной» эпохи должен был быстро проводить в жизнь неожиданные и зачастую крайне противоречивые указания из центра. Нажимать, по возможности деликатно, на дворян, стараться всеми силами уберечь вверенную ему губернию от крестьянских волнений. Ему приходилось постоянно лавировать силами, ранее застывшими, а теперь пришедшими в активное движение. Если учесть, насколько чиновники всех рангов за тридцать лет привыкли к неподвижности, то очевидно, что подобные деяния были под силу лишь избранным.
Он так и остался уникальным губернатором и белой вороной среди чиновников, доходивших до склок в желании удержать свои дворянские права и урвать кусок побольше из наделов крестьян. Другой белой вороной в то же время оказался знаменитый писатель Лев Николаевич Толстой. Он тоже всегда стоял на стороне крестьян. Довольно скоро они оба со скандалом ушли из Комитета по освобождению крестьян. На Л.Толстого, крапивенского помещика, даже подала в суд соседка-помещица за то, что он, как у нас говорят теперь, «нарушил ее права» — отпустил в город на заработки ее бывшего крепостного, который должен был трудиться в ее усадьбе еще пять лет.
Уйдя из Калуги (1863 г.) со скандалом и с репутацией «белой вороны», Виктор Антонович получил новое назначение — он стал членом Совета управления родного ему Царства Польского (его родители были из Белостока), по которому только что, в 1861 г., прокатилось очередное восстание. Ему поручили и там заняться экономическими реформами, чтобы «довершить успокоение Царства Польского». (Судя по современным событиям, ему это плохо удалось). Там Арцимович тоже прослужил недолго. Он пытался бороться с жестокостью и произволом коллег-чиновников, но они победили, наводя порядок все-таки «жесткой рукой», иногда усмиряя бунтующих поляков при помощи армии.
Арцимович вернулся в Петербург и занял в 1865 г. один из руководящих постов в своем родном Сенате, где начинал карьеру. Он трудился на благо судебной системы еще почти тридцать лет. Тут-то известный юрист нашел место своим талантам. Ведь с тех пор ему приходилось работать не столько с живыми людьми, сколько с законами, которые, как известно, святы, да исполнители – лихие супостаты.
Виктор Антонович Арцимович так и не узнал, как могут пострадать от суровых законов, выработанных, в том числе и им, его собственные потомки. Умер он до того, как его собственный сын Михаил Викторович Арцимович, тульский губернатор, дал повод для сплетен и разговоров, слава богу, не для всей страны, а только для двух губерний, Тульской и Калужской, да поклонников творчества Великого Льва Толстого.
Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск
