Сотворение райского сада

Осень … Как красива она на просторах нашего севера! Пушкинское «в багрец и золото одетые леса» — это о ней: именно сейчас Петропавловск окружен яркими золотыми березами и багровыми осинами. А как выделяются на их фоне редкие в наших краях сосны и ели!

А задумывались ли петропавловцы, почему вокруг города — леса, а сам он был построен на «лысой горе», и вот уже почти 300 лет, преодолевая неимоверные трудности, отцы города сражаются за его озеленение? У нас ведь любое дело легко превращается в затяжную борьбу за что-нибудь необходимое или модное. Вот и тут…

Из чего строилась Петропавловская крепость и вся Горькая линия с ее крепостями, редутами, храмами, избами, сараями, кошарами? Из бревен. Где брали сосну для них? В ближайших лесах, в том числе и в урочище Кызылжар. Это был не какой-то неведомый историкам город, как пытаются изобразить некоторые краеведы, а именно урочище — «сосновый бор между двумя оврагами». В толковом словаре В. Даля так и сказано: урочище – «всякий природный знак, как-то: речка, гора, гривка, лес и пр.».

Когда построили станицу под горой, деревянную крепость на горе и все сооружения в ней, гора и облысела. Сосновый лес на горе вырубили, а от другого, чуть ниже по течению Ишима, осталось лишь название — Борки. Пришлось там лес восстанавливать.

До сих пор существует Мещанский лес. Наш старейший краевед Сергей Михайлович Пресняков написал, что там, на опушке, леса, «с середины XIX века и до 1934 года существовала фактория. Туда приезжали ханты-мансийские охотники, меняли и продавали пушнину (соболя, песца, белки и др.), а также меха таежного зверя (медведя, рыси, волка, лисицы и проч.)». Легко представить себе эту экзотику: лесные люди, связки мехов, склады для хранения «мягкого золота».

Но и Мещанский (т.е. городской) лес едва не был полностью изведен на дрова – печки-то в домах топить надо было! Тоже пришлось сажать там сосны и березы.
Лес вырубали – и тайга отступала все дальше и дальше к северу. И все больше пустырей появлялось на горе. Близ города больше не шумел бор, да и отдельные деревья редко там попадались.

А тут еще «технический процесс» наступал. В городе в каждом дворе дымили и воняли салотопенные заводы. Это были не такие консервные комбинаты, как в ХХ веке, а лишь огромные чаны во дворах. Дров они тоже требовали немало и природу портили изрядно. Потоки грязной воды вместе «с ошурками» текли в Ишим прямо из котлов, в которых топилось сало.

«В городе отсутствует всякая зелень», — сообщал своему начальству в отчете за 1887 год санитарный врач К. Белиловский. — Только около небольшой больницы, расположенной на восточной стороне города, местный уездный врач вырастил единственный в городе прекрасный сад – тополь, береза, сосны делали чистым и свежим воздух этого чудесного уголка». Все! Никаких скверов, аллей и прочих бессмысленных, на взгляд обывателей, посадок! Хватит с них единственного парка и десятка деревьев около мечети, где на калитке красовался замок и табличка «Посторонним вход запрещен».

Впрочем, не все было так уж плохо. Как писал далее К.Белиловский, «в Петропавловске помещались две громадные площади, где в деревянных лавках (в «прабабушках» нынешних бутиков) продавались различные товары: мучные, кожевенные, масло, бакалейные, мясные, битая птица, рыба». Но обратим внимание на следующую фразу доктора. Там же, в отдельных лавках, «летом торговали зеленью, продавали арбузы, дыни, огурцы, ягоды и т. п». Откуда все это? Не караванами же с юга огурцы, как урюк и изюм, в мешках привозили! Ясно, это были местные «дары природы»», которые не каждый дачник и сейчас умеет выращивать. Грибы и ягоды — из окрестных лесов, а рыба – из стариц и Ишима. Оказывается, наши предки выращивали овощи и зелень прямо в нашем северном регионе. Семьи в станице Петропавловской «самообеспечивались», да еще излишки продавали на Зеленном (а не зеленом!) рынке прямо на центральной площади, близ собора. На старых картах обозначены огороды в Подгорье и там, где чуть позже, построят реальное училище.

Однако наследник престола Цесаревич Николай, возвращаясь из путешествия на Восток, написал домой о наших местах: «Лесные рощи встречаются редко, и притом только березовые, с малым числом уцелевших от порубки строевых деревьев. Сенокосные места находятся в изобилии по берегам озер, а берега Ишима, единственной реки, прорезывающей (Горькую) линию, покрыты тучными, прекрасными лугами от шести да семи верст шириной».

Посмотрите открытки начала ХХ века. Вот гордость нашего города – магазин В. Черемисинова. Почему он стоит фасадом прямо на грязный Вознесенский проспект? Да и все другие купеческие особняки с магазинами и лавками на первых этажах такие же. Даже купеческий клуб (городской театр), синагога, храмы тоже стоят на пустырях, а рядом с церквями — базары. Неужели нельзя было посадить у входа в магазин хоть несколько красивых кустарников или устроить цветник? Но где же тогда будут размещаться «парковки» для саней и колясок покупателей! Для них перед входом в магазины вбивали прямо в немощеные улицы Вознесенского проспекта кривые столбы коновязей. Красота! Не правда ли? Понятно, почему городской голова вынужден был издать указ для благоустройства вывозить навоз на улицы? То-то было работы участникам первых советских субботников и воскресников убирать его!

Когда в середине 1950-х годов мы с подружками заявились в Петропавловск поступать в педучилище и в учительский институт, то ничуть не удивились, что улица Ленина от парка до Октябрьской площади представляет собой глубокую траншею с ржавыми трубами на дне, а из отвалов глины на тротуарах выглядывали верхушки желтой акации.

В доцелинные времена мы и пострашнее видывали улицы: в Караганде — с угольными терриконами, в Акмолинске — с болотами чуть ли не в центре города! Но тут! Эта траншея стала достопримечательностью улицы Ленина. Ров засыпали, а через несколько недель снова раскапывали. Там вечно что-то протекало. Какое уж тут озеленение! Фельетонщики юморили: коммунальщики клад ищут! И все равно, каждую весну горожане, в основном, студенты и старшеклассники, выходили на субботники и упорно что-то сажали вдоль тротуаров, когда они появились на главных улицах города. Какие-то деревца приживались, какие-то сразу отдавали богу душу. Помнится, однажды мы высаживали яблоньки — сибирки. Как они зацвели весной! Сколько радости было у малышни, когда на них появились крошечные плоды! Но кому-то яблоньки помешали. Наступила эпоха хвойников. Их не втыкали бессмысленно в землю, как нынешней весной, чтобы они пожелтели и погибли. Где-то в питомниках предназначенные для Петропавловска довольно рослые сосенки и елочки привозили в город с огромными кубами земли в ящиках и ставили их в заранее вырытые ямы. Вот они-то хорошо принимались и до сих пор украшают площадь, где прежде стоял традиционный Ильич.

Потихоньку казахстанские города меняли свой облик. Петропавловск тоже, но только в центре. В старых кварталах после дождя по улицам пройти было сложно. Огороды и палисадники погибали, превращались в засоленные болота. Оказалось, дорожники, заасфальтировав три-четыре улицы, не предусмотрели ливневки для стока воды. Она стала скапливаться в низинах — во дворах и огородах. Вдоль улиц нарыли канав-кюветов. Горожане прыгали через них. Мало того, что по городу без резиновых сапог весной и осенью было не пройти, деревья и любые посадки погибали в засоленной почве. Размножались только сорняки.
Недавно, в острых спорах о реконструкции городского парка, мы прочитали немало гимнов в его честь. «Тенистые аллеи», «уютные уголки» — самые скромные комплименты в адрес столетнего парка. Но в нашем «тенистом парке» тополя всегда страдали суховершинностью – «до пояса» кривые ветки, а выше их — голые скелеты. Таких уродцев обрезали, выкорчевывали, заменяли новыми деревцами. Присоединили к старому парку детский, а затем старинные кладбища — мусульманское и иудейское (было у нас и такое — почти рядом с железной дорогой, но помнят почему-то только о первом). На новой территории сразу принялись уничтожать то, что там выросло почти за целый век.

Публикаций о том, как «украсить родину садами», в прошлом было не меньше, чем сейчас. То возмущались, как в этом году, хвойниками за большие расходы на них. То критиковали пылящие пухом тополя: городу они якобы грозили пожарами, а детям — чиханием и аллергией. Тогда город закупил в Омске быстрорастущие непылящие тополя. Их и сейчас можно видеть на левом берегу Ишима в виде зеленого кольца и леса около Заречного поселка. Но в городе их почему-то высадили не так уж много. Чем не угодили и кому?

Такое впечатление, что каждая смена руководителя влечет за собой реформу в зеленом наряде города. В результате мы видим на улицах какой-то кленово-тополиный самострой. Ведь очень редко настоящие специалисты следят, чтобы новые дома сдавали в эксплуатацию с благоустроенными дворами, с озеленением. А сколько жалоб на коммунальщиков, которые трассы при ремонте канализации или водопровода губят посадки и никогда не восстанавливают их. Добро бы ямы засыпали!

Невольно напрашивается вопрос: сколько денег было зарыто в землю, потрачено на саженцы, вечно раскапываемые и восстанавливаемые дороги, кюветы, мостки через них, деревянные тротуары… А кто разрешил все новинки запихивать в один старинный, исторически сложившийся парк? Разве нет у нас в городе других мест, где можно устроить тот же автодром для ребятишек? Нет скверов, где могли бы играть в шахматы ветераны, а ребятня не моталась бы у них под ногами? А влюбленным обязательно тащиться в парк из 20 микрорайона или с Молодежки, чтобы целоваться на мостике в парке? Почему бы и для них не поставить лавочку поближе к дому?

Недавно некий специалист по озеленению заявил, что березы не годятся для нашего города. Странно… Больше 200 лет назад сами росли в урочище Кызылжар, а теперь не годятся? Переродились, наверное? Или дело в чем-то другом?

И тут как раз сейчас в толстовскую Ясную Поляну понаехало около 300 потомков великого писателя со всех концов света, чтобы отпраздновать 190-летие со дня рождения предка. Я тоже потащила в знаменитую усадьбу своих очередных гостей из Казахстана. Не стану рассказывать о концертах, фильмах и спектаклях по произведениям Льва Николаевича. Сейчас речь о садах. Гости и просто туристы входили на территорию национального заповедника по исторической березовой аллее Прешпект, которую лет 150 назад посадил сам Великий Лев с маленькими дочками, приговаривая, «это вам на приданное». За полтора века березы не раз спиливали и не только на приданное, а аллея и сейчас как молодая. Так поступали все владельцы усадеб – продавали зрелый лес на своз. Но не все, как Лев Николаевич, сажали новые деревья вместо спиленных.

Имение Толстых под Тулой занимало территорию размером с два современных района, а семья писателя вырастила там лесов на территории, равной двум совхозам. Софья Андреевна хвасталась сестре: «Этой весной высадила 6400 штук деревьев».

Яблоневые сады семья особенно любила. Несмотря на прогремевшие здесь все революции и войны ХХ века, благодаря умелой реконструкции, в усадьбе сохранены все постройки, ельники и дубравы, и фруктовые сады. В прудах, на льду которых зимой катался на коньках Лев Николаевич с сыновьями и деревенскими мальчишками, плещутся караси и цветут кувшинки. Памятники – никаких бюстов самого писателя, не говоря уж о чиновниках и членах правительства. Только те, что были при Толстом и даже при его деде князе Волконском: дом писателя и ковровая фабрика деда, флигели, конюшни, каретный сарай, пасека, теплицы, колодцы, ледник, дорожки. Могила Толстого на краю оврага в лесу, посаженном его руками. Это одна из немногих усадеб в стране, сохраненных в первозданном виде. Никаких «бутиков», каруселей, игровых автоматов там не было, и никто их туда не пустит! Даже цветы на клумбах такие же, какие выращивали и любила Софья Андреевна в ХIХ веке.

Особенное отношение у Толстых было к яблоневым садам. «Яблони цветут, словно хотят взлететь в воздух». Они и сейчас существуют. Их всегда берегли потомки писателя и старались сохранить такими же, какими они были при его жизни. Но даже при отличном уходе срок жизни яблонь в средней полосе около 50-60 лет. Лишь некоторые экземпляры в Ясной, по информации садоводов, уже дожили до 130 лет. Куда уж больше!

Лет пять назад руководители Тульской области и усадьбы-заповедника «Ясная Поляна» приняли решение РЕКОНСТРУИРОВАТЬ яблоневые сады. Именно реконструировать — восстановить их такими, какими они были при Толстом. И не так, как у нас обычно бывает, — «до основанья, а затем». Была проведена тщательная подготовка, изучено состояние каждого дерева – его здоровье и происхождение. Помогла опись сада, составленная матерью Льва Николаевича еще до его рождения в 1828 году. Таких сортов яблонь у нас уже почти нет. Нашли питомник в Италии, где в 19 веке Толстые закупали саженцы для именно для этого сада и приобрели их. Подготовили почву, а далее … За работу принялись не пионеры и комсомольцы, а сотрудники усадьбы и чиновники областной и городской администраций каждый выходной приезжали в сады с лопатами и трудились там. Некоторые туляки и москвичи внесли пожертвования в фонд яблоневого сада. Многие пожелали остаться неизвестными.

К приезду гостей на юбилей Льва Николаевича в посаженных им лесах прошла большая уборка. Волонтеры убирали валежник и сорняки, расчищали дорожки. Эту работу выполняла молодежь, тоже «понаехавшая» не только из Тулы и окрестных городков, а из Москвы и Петербурга, из европейских стран, Китая и Кореи. Кто-то прежде учился в местных вузах, но большинство – поклонники творчества Толстого. Это ведь так интересно – увидеть места, где вырос и жил любимый писатель, угадывать, в каком произведении описано заповедное местечко или угадать, в каком фильме снят флигель Наташи Ростовой или знаменитый Прешпект. С волонтерами расплачивались… обедами и ночевками в палатках под сенью толстовских дубов и лип. Многие ребята и девушки собираются приехать в Ясную в следующем году, чтобы продолжить работу.

И ложка дегтя в заключение. Уже несколько лет идет война музейщиков и администрации области с самовольными застройщиками на землях национального заповедника. Сначала «новые хозяева жизни» под шумок «прихватизации» пытались присвоить заповедные земли, на которых когда-то охотились Толстой и Тургенев, и построить там свои охотничьи коттеджи. Чем, мол, мы хуже писателей? Тоже зайцев по Бежину лугу гонять хотим! Но праправнук Льва Николаевича, ныне советник Президента РК по культуре Владимир Толстой, а тогда директор заповедника Ясная Поляна, стоял насмерть и не допустил нарушения закона о приватизации. Следующий виток скандала: обитатели ближайшего цыганского поселка, тоже втихомолку, настроили своих коттеджей в заповедном лесу. Как ни шумели «безработные многодетные матери», уверяя, что им нечем детей кормить, а денег хватает только на коттеджи, им тоже пришлось вернуться в родное село. Незаконные постройки были снесены. Зато новенькие дома отдыха и гостиницы построил Газпром в маленьких заброшенных толстовских и тургеневских селах. Туда едут охотно едут туристы. Там им показывают овраг, в котором медведь чуть не задрал Льва Николаевича. А чуть дальше можно увидеть Бежин луг, где Иван Сергеевич встретил деревенских мальчишек, которые пасли ночь коней и пугали друг друга страшными историями. Совсем скоро на этом лугу состоится Тургеневский праздник.

Вот что значит правильная реконструкция зеленых насаждений и природных парков!

Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск