Дети войны: На севере Казахстана 13-летняя девочка-сирота вырастила младших братьев

Мы продолжаем публиковать отрывки из книги нашего земляка Василия Зюзина «Жизнь прожить – не поле перейти». В автобиографическом повествовании уроженец села Комаровка Айыртауского района рассказывает о жизни в Казахстане в военные и послевоенные годы. Больше всех меня потрясла история о сестре Василия Никитовича — Татьяне. На плечи 13-летней девочки, которая в 1942 году потеряла отца и мать, легла забота о 2 младших братьях, новорожденной сестрёнке, больной бабушке, всё домашнее хозяйство. Потрясает, сколько сил, самоотверженности и воли было в детях тех страшных времён, сообщает корреспондент Петропавловск.kz.

С большой любовью и безмерной благодарностью рассказывает Василий Зюзин о своей старшей сестре Татьяне во второй главе книги «Воспоминания о детстве и отрочестве».

Василий Зюзин родился 12 июля 1939 года в северной части села Комаровка,

на одной из дальних от центра Черниговской улице. Мальчугану ещё и двух лет не исполнилось, когда 22 июня 1941 года фашистская Германия вероломно напала на СССР.

«В начале июля отца мобилизовали на войну. Вскоре после этого события у нас родилась сестрёнка Аня. В первых числах ноября руководство колхоза обязало мать сложить на животноводческой ферме печь, на той работе она простудилась и заболела воспалением лёгких. Из-за отсутствия необходимых лекарств мать не смогла выздороветь и умерла 11 марта 1942 года. Нас четверых детей взяли на воспитание дед и бабушка по матери. К несчастью, полугодовалая Анечка вскоре тоже заболела и умерла, её хоронили на сороковой поминальный день матери.

Осенью этого же 1942 года нас опять постигла ещё одна страшная беда: пришла так называемая в народе «похоронка», в которой сообщалось о гибели отца на войне. В извещении на имя сестры Татьяны, которое сохранилось до сего времени у нас, дословно сообщалось следующее: «Ваш отец мл. лейтенант Зюзин Никита Иванович… В бою за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит 25 сентября 1942 года. Похоронен на опушке леса в 2,5 км. сев.- запад. ст. Лычково Ленинградской обл.».

Все эти события мне не запомнились, знал их только по рассказам родственников.

Один из первых эпизодов, который запечатлился в моей памяти — это болезнь бабушки, которая часто лежала на кровати. Она подзывала меня к себе, чтобы я с ней посидел, и очень ласково старалась со мной разговаривать. Безмерной благодарности заслуживает моя любимая сестра Татьяна. Когда наша мать тяжело заболела, сестре ещё и 13 лет не было. На её детские хрупкие плечи легли все заботы по уходу не только за больной матерью, но и за нами младшими: новорождённой Анечкой, мною двухлетним и пятилетним Колей, да ещё деревенское домашнее хозяйство со скотиной, птицей и так далее. После похорон матери в марте 1942 года, когда дед забрал нас к себе на воспитание, то при больных бабушке и Анечке ей добавился уход за дедом и его домашним хозяйством. Сейчас мне уже немыслимо, смотря на современных 13-летних девочек, представить себе, как могла всё вынести моя трудолюбивая и самоотверженная НЯНЯ, как я её называл до своего 50-летия.

На всю Комаровку славилась добротой моя бабушка Агафья Климентьевна Фролова. Когда её не стало, дед вскоре женился на матери нашего сельского лесника Ефрема Лиморенко. Новая бабушка Аксинья (между собой мы звали её бабкой Лиморенчихой) была родом из челкарских сибирских казаков, весьма требовательная, трудолюбивая и постоянно придерживалась во всём домашнего порядка и чистоты. Татьяне, конечно, стало легче по хозяйству, но, как часто бывает между двумя хозяйками в одном доме, у них пошли вначале мелкие, а затем и крупные конфликты. Дед постоянно становился на сторону своей новой жены, да ещё решил нас с Колей через сельсовет отправить на воспитание в Казгородской детдом. Уже подогнали к дому колхозную подводу, чтобы нас везти в детдом. Татьяна категорически возражала против этого и, помнится, грозилась лечь под ноги коня, но братьев не отдавать от себя. Дед согласился с ней, но решил отделить нас в наш родительский дом. Он выделил нам дойную корову, телёнка, кур и на первый случай часть от имеющихся у него в запасе необходимых нам продуктов. Это событие произошло летом 1946 года.

С той поры детства начались мои ежедневные трудовые обязанности по домашнему хозяйству. Брата забрали на круглые сутки в колхозную бригаду, а Татьяна рано утром и до позднего вечера уходила на колхозную работу и мне оставляла большой перечень всяческих дел по дому.

Самой сложной для меня работой, помнится, было достать на верёвке ведро с водой из колодца. Несмотря на то, что Комаровка находится в большой низменности, воды во всех сельских колодцах набиралось очень мало. Поэтому колодцы копались глубокими и, чтобы достать воду ведром, надо было иметь длинную верёвку. Вот моим семилетним детским рукам и пришлось много помучиться с полным ведром. Воды же в хозяйстве надо было иметь немало, и я на коромысле с двумя вёдрами всё-таки напрактиковался приносить её в достаточном количестве.

Большой материальной поддержкой в нашей жизни являлась выдаваемая государством пенсия за погибшего на войне отца в звании офицера. Пенсия такой категории погибших начислялась в системе военкоматов несколько повышенной и выдавалась в отделениях госбанка. Когда Татьяне ещё не исполнилось 18 лет, пенсию получал дед, который числился нашим опекуном. В связи с тем, что сестра после 16 лет не училась в школе, на неё выдавать пенсию прекратили, но нам с братом несколько увеличили размер выплаты на каждого. После того как мы от деда отделились, и сестра стала совершеннолетней, она стала для нас с братом опекуном и сама ежемесячно ездила в Володарское получать в госбанке нашу пенсию.

Первого сентября 1947 года мне надо было  пойти в первый класс Комаровской школы. Татьяна для этого события купила первой необходимости школьные принадлежности, сама сшила мне из сатина новые штаны, а из холста рубашку и  школьную сумку с длинной лямкой, приготовила в чернильницу-непроливашку из печной чёрной сажи чернила. С радостным настроением мы с братом в сопровождении сестры пришли в школу. Моим первым учителем стал Василий Петрович Шурин, заведующий нашей начальной школы.

Татьяна очень много помогала мне при выполнении домашних заданий. Скорее всего, благодаря ей мне не пришлось оставаться когда-либо второгодником, что было не редкостью в наше время. С окончанием каждого учебного года несколько моих одноклассников оставались на второй год, а с началом учёбы к нам присоединялись второгодники из старшего класса. Кроме этого, некоторые школьники из-за отсутствия  зимней одежды и обуви пропускали годы учёбы. Так было и с моим братом, поэтому я его догнал в третьем классе. В результате таких причин нас с первого класса дошло до выпуска  семилетки всего четверо: кроме меня ещё Маруся Буянова, Настя Волобуева и Николай Горбунов.

Постоянной проблемой становился голод. Татьяна при получении отцовской пенсии выдавала нам на руки несколько рублей на расходы по нашему усмотрению. Конечно же, мы тогда бежали в наш сельский магазин и покупали пряники или конфеты. Помнится, что на один рубль продавец отсчитывал своими голыми пальцами десять конфет-подушечек, покрытых ржаной мукой, или несколько пряников. По пути из школы домой жили троюродные сёстры моей матери, Колузаевы Анисия, моя крёстная и Евдокия. Это были из-за войны старые девы. Так вот, они часто встречали меня на улице и звали к себе в избу поесть горячих щей или вручали что-либо из своей домашней стряпни. Мне навсегда запомнились их необыкновенно вкусные бублики. Впоследствии я перепробовал  много домашней выпечки и магазинных бубликов, но по вкусу они все намного уступали тем, чем угощали меня милая крёстная и её славная сестра тётя Дуняша. Кроме этого, они к каждой зиме вязали мне шерстяные носки и варежки. Большое чувство благодарности к этим добрейшим женщинам всегда остаётся в моей памяти.

Семейная жизнь у нас круто изменилась после замужества Татьяны. Наш сосед Григорий Карпович Лягин года через два после войны с Японией вернулся домой и вскоре предложил  сестре выйти за него замуж. Я хорошо помню их свадьбу. Потом сестра решила уехать в Караганду, а нас с братом оставила жить на зиму у нашего дяди Николая Ивановича Зюзина.

Мы с братом в тот год учились вместе в третьем классе. Случилось, что к этой зиме у меня не оказалось валенок. Помнится, что  до середины декабря я ходил в школу в шахтёрских глубоких галошах из толстой резины. Потом мне из-за них запретили посещать занятия, но я в этих галошах почти каждый день бегал к пимокату, который работал в доме Волобуевых, и умолял его быстрее скатать мне валенки. Когда они были готовы, этот день казался для меня самым счастливым в детстве.

Однажды, когда я учился в пятом классе и возвращался из школы, дед встретил меня на улице и предложил неделю пожить у него, так как его супруга уехала в гости к сыну в Аиртав. Конечно же, я с радостью согласился. После возвращения бабушки я продолжал жить у них, с тревогой ожидая дальнейших распоряжений. Слава богу, как-то после школы дед даёт мне санки и посылает привезти от Лягиных мои личные вещи. В тот день я стал самым счастливым человеком на свете. Я вихрем мчался до этого амбара и потом назад со своим ветхим барахлом, опять же по той самой дороге, по которой когда-то пришлось мне радостно бежать с новыми валенками.

С того времени почти три года у меня была очень сытая и уютная жизнь. Надо полагать, что благодаря этому я в росте обогнал своих старших братьев и почти всех сверстников. Но за такую обеспеченную жизнь надо было расплачиваться трудом на летних каникулах. Каждую весну дед на Володарском базаре покупал трёхгодовалого бычка, которого я с друзьями обучал работать в рыдванке. После наступления каникул мы с дедом ежедневно, за исключением воскресений, вначале ездили по нашим лесам, заготавливая из сухостойных деревьев  дрова на зиму, а потом косили траву на сено. Вот в такие поездки дед мне подолгу рассказывал свои многочисленные жизненные истории, а также про то, что происходило в Комаровке за время её существования.

Он много учил меня во время поездок уму-разуму, да ещё через поговорки народным мудростям. Сейчас я бы сказал, что его девизом в жизни было: «Терпенье и труд всё перетрут». Для меня, между прочим, это тоже стало жизненной установкой. Точно так же, как и следующие поговорки: «Без труда не вынешь и рыбку из пруда», или «Жизнь прожить — не поле перейти».

Под конец учёбы в семилетней школе семья моего деда увеличилась в связи с приездом на постоянное место жительство в Комаровку старшей дочери бабушки и её внучки. Дед мне твёрдо заявил, что после окончания седьмого класса мне надо самому решать своё будущее. Я написал письмо сестре с вопросом, как мне теперь дальше поступить. Пока ждал ответа, стал работать в полеводческой бригаде колхоза на сенокосе. Татьяна быстро ответила, что они с Григорием согласны, чтобы я к ним приехал и учился в восьмом классе. Вот так окончилась моя постоянная  жизнь в Комаровке.

Эта поездка в Караганду оказалась для меня дорогой в абсолютно другой мир. За пятнадцать лет своей жизни я ещё не видел вообще города, и в частности, Кокчетава, первый раз увидел железнодорожный вокзал и поезда. Дорога от Кокчетава до Караганды, с остановкой поезда во всех попутных городах, стала для меня самым интересным практическим уроком по географии.

Шахтёрская и промышленная Караганда встретила нас своими многочисленными терриконами, заводскими трубами и сплошной задымлённостью воздуха внутри города. Тогда мне пришлось первый раз проехать на знаменитом городском трамвае. У Татьяны с Григорием уже подрастали две дочурки — мои племянницы Люда с 1951 года  и Валя с 1952 года. С ними ещё проживал мой брат Николай, и  выходит, что я стал шестым членом семьи. Мы жили в большом шахтёрском бараке в двухкомнатной квартире, включая сюда и кухню, с общим длинным коридором. У меня вызывало восхищение электрическое освещение в квартире, а также работа радиоприёмника, и вообще многое вокруг сильно удивляло.

Отметим, что окончив 8 класс в Караганде, Василий Зюзин вернулся на малую родину, где поступил учиться в техникум на агронома. Профессия стала его призванием. Василий Никитович начал трудиться агрономом колхоза, затем его дважды  переводили на хозяйственную работу: в возрасте 22-х лет управляющим отделения и в 30 лет директором крупного многоотраслевого совхоза. Перед уходом на пенсию работал в должности начальника отдела земледелия в областном управлении сельского хозяйства. В 90-е годы Василий Зюзин с женой и младшим сыном переехал жить в Германию, где написал книгу о своей непростой, но наполненной интересными событиями, добрыми и отзывчивыми людьми судьбе.

В публикации использованы отрывки из книги Василия Зюзина «Жизнь прожить – не поле перейти» и фотографии из семейного архива автора.