Автор: Сергей Виниченко. Стайка беспечных подростков весело пробегала в школу мимо небольшого домика, на скамье у которого часто сидела маленькая седая бабушка с удивительно добрыми глазами. Тогда школьники и не подозревали, что проходят мимо самой истории, вернее, её хранителя – старейшей учительницы Татьяны Дмитриевны Мериновой.
Историю педагогики студенты изучают в институтских аудиториях. Идеи и мысли интересных людей, теория обучения и воспитания – нужное и необходимое дело. Но не менее интересно погружение в изучение судеб людей, которые непосредственно занимались воспитанием детей и, без преувеличения, сделали педагогическую деятельность делом всей жизни.
В судьбе Татьяны Дмитриевны Мериновой словно в зеркале отразились все этапы, пройденные учительством страны на протяжении минувшего века.
Татьяна Дмитриевна родилась в станице Пресногорьковской в 1899 году в бедной казачьей семье. Родители жили в беспросветной нужде, работали по найму на богатых одностаничников. Девочка рано лишилась матери и с детского возраста ей пришлось тяжёлым трудом добывать кусок хлеба. В Пресногорьковке проживал ссыльный ветеринарный врач Александр Петрович Шехтер, создавший совместно с местным священником Василием Преображенским благотворительное общество под названием «Братство». Местная интеллигенция бесплатно обучала в открытой обществом школе детей бедняков. На средства общества Татьяна в 1912 году поступила в Александровскую женскую гимназию в Кургане.
17 апреля 1917 года она закончила полный курс с золотой медалью. Ещё год учебы дал ей право на преподавание. В сентябре следующего года молодой специалист вернулась домой преподавать арифметику в новом двухэтажном здании школы. Среди её первых учеников, получивших пятерку по предмету на вступительных экзаменах, был будущий классик казахской литературы Габит Мусрепов.
Несмотря на лихолетье гражданской войны, учеба в школе не прерывалась. Не учились лишь в грозную осень 1919 года, когда станица несколько раз переходила из рук в руки бело-красного воинства. Бои оставили на здании новой школы свои отметины – следы от пуль и неразорвавшегося снаряда. Поначалу большевики подозрительно относились к «старорежимным» учителям и к сохранившейся системе образования. В старой газетной статье читаем: «Члены поселкового комитета провели проверку школы, имущества, наложили на замки шкафов с книгами печати и удалились, причём строго запретили пользоваться общественным отоплением и освещением, предварительно сделав обыск, нет ли где запаса дров. Чтобы оправдать свои действия поселковый комитет хочет снова собрать сход и сделать его ответственным по отношению увольнения учащих от должности, дабы можно было смело сказать учащим, чтобы они поскорее удалились из станицы. Тёмный народ, тёмная масса, нескоро наладится новая жизнь…Учительница-казачка». Проводились аресты учителей. В 1923 году за подчёркнутые в газете слова о жестоком голоде была обвинена в антисоветизме бывшая начальница женского училища, вдова расстрелянного священника, Александра Христофоровна Преображенская. Ее посадили в «холодную» и водили на работу под конвоем.
В середине 20-х годов в райцентре Пресногорьковке открыли интернат для детей из окрестных деревень и аулов. Семён Степанович Дучкин вспоминал о том времени: «Пришла осень, наступили холода. У меня не было обуви и в школу я ходил босиком. Однажды на урок математики пришла молоденькая учительница Татьяна Дмитриевна Беляева. Маленькая ростом, сама как девочка. Она поначалу не произвела на нас никакого впечатления. Но начался урок, и мы так увлеклись решением задач, что даже не услышали звонка. С того дня Беляева стала нашим классным руководителем и любимой учительницей. Как-то утром бегу я в школу. Было холодно, подмораживало. Бегу, а за мной остаются следы ног на инее. Татьяна Дмитриевна увидела мои ноги и заплакала. Отослала она меня в общежитие и обещала помочь. Вечером, когда было ещё темно, в общежитие вбежала Татьяна Дмитриевна. Её чернявое, молоденькое личико сияло от радости. В еле заметных ямочках на щеках играли радужки. В глазах блики, будто там играли тысячи солнечных зайчат. – Где Дучкин? — кричит она с порога. — Меряй ботинки! Твой номер! Совсем новенькие». Семён с радостью примерил ботинки, но тут ребята с хохотом закричали, что ботинки – то женские. «Я застыл на месте. Стою и смотрю на Татьяну Дмитриевну, она изменилась в лице, побледнела и молчит. Видно, что растерялась. Потом взяла себя в руки и говорит: — Не беда, что каблук высокий. Его можно сбить. А ботинки добротные, хромовые, фабричные. Так и поступили. Когда я их надел после обработки срезанного каблука напильником, больше всех радовалась наша учительница. А обо мне и говорить нечего, от такого подарка, по тем временам неслыханного, ошалеть можно. Молодец же, Татьяна Дмитриевна. Такое придумала!». Автор воспоминаний окончил морское училище в Ленинграде, служил на флоте с 1931 года, участник войны с Германией и Японией, кавалер орденов Ленина, Боевого Красного Знамени и двух орденов Красной Звезды. Капитан-лейтенант писал: «В дальних походах по морям-океанам воспоминания о школе были опорой и поддержкой и эту любовь я пронёс через всю свою жизнь».
В то время, вспоминал Дмитрий Алексеевич Татаринцев, в школе проводили обучение по новомодной методике Дальтон-плану. «Все мы были разбиты на звенья по пять – шесть учеников. Звену выдавалась зачётная карточка. Классы были превращены в кабинеты, хотя в них отсутствовало оборудование. Учителя не объясняли материал, просто вывешивали задания на месяц, которое звено должно было выполнить и сдать зачёт. Если один из звена не сдавал, то все ученики вынуждены были учить заново. Этот всеобщий порядок нарушала учитель математики Татьяна Дмитриевна. Она требовала знания своего предмета от каждого учащегося. Её предмет был по душе всем!». Вообще, становление новой школы не обошлось без анекдотичных экспериментов. Школьники того времени вспоминали об огромном кабане Жоре-обжоре, обитавшего на первом этаже школы. Ученики ухаживали за ним, кормили, мыли и катались на его могучей спине по коридорам. «Заглянет после обеда солнце в большое окно, заиграют зайчики на чистом деревянном полу и стенах, аккуратно выбеленных мелом. Жора лежит и греет на солнце свой чистый розовый бок. Потом прогуливается в зале первого этажа». Видимо, жалобы родителей возымели действие – животное исчезло так же неожиданно, как и появилось.
В актовом зале школы часто ставили любительские спектакли, роли в них играли ученики и учителя. Однажды, после очередного представления школа устроила Татьяне Дмитриевне настоящую овацию. «Мы кричали «Ура!» и аплодировали учительнице за её материнское отношение к детям, за общежитие, открытое по её просьбе для бедных учеников, в котором стала внештатной заведующей. Она помогала во всём завхозу-кухарке Комаровой. Без неё давно бы всё развалилось. Она ходит в районо, райком и райсовет с разнарядками на продукты. Мы любим её за исполнение главных ролей в школьном театре, которым она руководит. Играет как настоящая московская актриса. В зале не смолкают овации, все возбуждены и смотрят на середину первого ряда, туда, где сидит наша любимая учительница, необыкновенно добрый человек!».
Молодой педагог в эти трудные годы вела активную работу по ликвидации неграмотности, совмещала труд учителя с работой в избе – читальне и школе рабочей молодежи. Из-за перегибов колхозное строительство буксовало. В 1928 году большое количество частного скота было согнано председателем сельского совета Александрой Большаковой в один огромный загон. Почти весь «обобществленный» скот пал от бескормицы. В апреле 1930 года выстрелом из обреза был убит уполномоченный по хлебозаготовкам Александр Плешаков. Станичники шарахались от колхозов как чёрт от ладана и всячески стремились реализовать хлеб на стороне. Учителя проводили работу по агитации в сельхозартель. Татьяна Дмитриевна стала одной из организаторов колхоза имени Ленина. В летнее время работала в колхозной конторе счетоводом.
Личная жизнь учительницы не сложилась. Во время учёбы в Омске она познакомилась с оренбуржцем Беляевым и вскоре вышла замуж. По воспоминаниям старейшей учительницы Полины Леонтьевны Садовой – Цвиккер муж Татьяны Дмитриевны был малоприспособлен к суровой станичной жизни. Старый казак Дмитрий Семёнович Меринов не раз укорял дочь в том, что зять «коня запрячь не может, сеять и пахать не способен». Беляев работал заведующим РОНО и приложил немало усилий для обустройства общежития для приезжих детей. После кончины единственного сына муж стал настаивать на переезде в Оренбург, на что Татьяна Дмитриевна ответила категорическим отказом. И вскоре осталась одна.
В конце 30-х годов Татьяна Дмитриевна заочно закончила Алма-Атинский педагогический институт по специальности математика, исполнилась ее заветная мечта получить высшее образование. В 1939 году она впервые побывала в Москве, где всесоюзный староста М.И.Калинин вручил учителю правительственную награду — медаль «За трудовое отличие». Во второй раз она побывала в Москве в 1946 году – получила орден Ленина.
Предвоенные годы были тревожными. Репрессии коснулись и учителей Пресногорьковской школы. По доносу был расстрелян Борис Филиппович Канахин. Учитель русского языка Петр Стерехов во время вынесения обвинительного приговора бросился на судью и умер от инфаркта прямо в зале суда. Оба впоследствии были реабилитированы ввиду отсутствия состава преступления.
Дальше была война. На ее фронтах сложили головы директора школы Николай Никитович Харькин и Михаил Гаврилович Гужва, погибли учителя Иван Яковлевич Вяткин, Нигитжан Усманов, Василий Васильевич Смирнов. Ушли на фронт Николай Георгиевич Лавринов, Иван Фомич Шавва, Степан Степанович Черепанов.
Татьяна Дмитриевна была назначена директором Пресногорьковской школы в начале 1942 года. Она вместе с педколлективом и учениками школы ковала победу в тылу. Школьники занимались заготовкой дров, косили сено, собирали урожай, выполняли всю мужскую тяжёлую работу, готовили посылки фронтовикам. Самым тяжелым испытанием для учителей была отправка на фронт учеников. Зачастую это происходило в учебном классе. В школу приходил военком, называл фамилии призывников, а к вечеру их везли на станцию Лебяжье для отправки в воинские части. Многие из ушедших больше никогда не перешагнули школьный порог. Самым страшным человеком в те годы на селе был почтальон — вместе с ним во двор заходило и чёрное горе. В 1944, 45, 46-м годах выпускать из 10 класса было некого – юноши воевали, девушки работали в шахтах Караганды.
В годы войны Татьяна Дмитриевна была избрана депутатом областного Совета. Ей удалось добиться решения о ежедневной выдаче 100 граммов хлеба каждому ученику школы. Для многих этот паёк был единственной пищей в этот голодный день. Многие дети войны вспоминали, как тут же несли хлеб домой, младшим братьям и сестрам. Бог ведает, скольким людям эта пайка спасла жизнь. Но полуголодные, раздетые ученики шли по вечерам в Дом культуры и играли в спектаклях для уходящих на фронт сверстников. Лучшим актёром в постановках был их директор.
Война закончилась. Потери для райцентра были огромны — 151 пресногорьковчанин погиб на фронте.
В 50-60 годы Пресногорьковская районная школа с контингентом в тысячу учащихся была одной из лучших сельских школ Кустанайской области. Основу педагогического коллектива составляли соратники и воспитанники кавалера Орденов Ленина, Трудового Красного Знамени, Знака Почета и пяти медалей, заслуженного учителя Казахской ССР Татьяны Дмитриевны Мериновой – Николай Георгиевич Лавринов, Иван Фомич Шавва, Екатерина Григорьевна Степанова, Юлия Георгиевна Панова, Екатерина Ивановна Данилина, Зоя Филипповна Падерина, Лидия Петровна Ковалева, Тамара Федоровна Угренинова, Антонина Михайловна Конвисарова, Александра Ивановна Бунькина, Наталья Павловна Ильясова, Тамара Давыдовна Гольдштейн, Абрам Наумович Аксельрод и многие другие.
В 1960 году, проработав 43 года, Татьяна Дмитриевна ушла на заслуженный отдых, передав эстафету своим ученикам. Среди ее выпускников известные всей стране люди – классик казахской литературы Габит Мусрепов, лауреат Ленинской премии Михаил Федорович Журавлев, комендант Байконура Владимир Гаврилович Козлов, генералы Николай Андрианович Киженцев и Федор Алексеевич Коляда и замечательная плеяда докторов и кандидатов наук, писателей и журналистов, людей труда, принесших славу Родине. Заслуженную учительницу часто посещали журналисты. О жизни до революции с ней беседовал поэт Наум Коржавин (1925 — 2018 гг.Нью-Йорк), собиравшего материал для книги «В соблазнах кровавой эпохи».
Побывавшая в Пресногорьковке Адель Борисовна Дихтярь, автор ряда книг о космосе и космонавтах, исследователь гибели минских подпольщиков, написала в 1961 году: «Знает Татьяна Дмитриевна ещё те времена, когда у них в станице доучивалось до четвёртого класса только три-четыре человека, когда она, чуть не единственная из пресногорьковцев имела среднее образование. Счастливый человек Татьяна Дмитриевна. Она помнит, как начинались занятия в первой средней школе. Как в сороковые годы впервые ее выпускники стали поступать в институты. Она присутствовала на открытии первого кинотеатра, первой библиотеки, первого Дома культуры. Редко кто пройдёт мимо её дома, не постучав в дверь или низкое окно. И всё бывшие ученики: то кто-нибудь из совхозов заглянул по делам хозяйства, то студенты на каникулы приехали. В сундуке у неё хранится много-много писем, а на столе стоит фотография с короткой надписью: «Дорогой, незабываемой Татьяне Дмитриевне от благодарного ученика». И разборчивая подпись – М. Журавлёв. – Лауреат Ленинской премии, — очень просто говорит заслуженная учительница. Не удивляйся, будущий город Пресногорьковск. Очень здорово наши люди умеют брать время за плечи и поворачивать его в свою сторону».
Жизненный путь учителя завершился в Саратове в 1985 году, в семье бывшего ученика Валерия Георгиевича Панова. История жизни учителя является ярким примером беззаветного служения людям и Отечеству.
