«Виктор Некрасов пришел в литературу отнюдь не как литератор, – он пришел как солдат, видавший будни войны и стремившийся только к тому, чтобы рассказать правду о них…» Е.Эткинд.
«О войне — черном хлебе ее и изюминках в ней — можно говорить бесконечно. Но пора ставить точку». С такими словами подошел Василий Сергеевич Черников к окончанию своей повести о Сталинградской битве, длившейся 200 дней и ночей. Отмечается окончание Сталинградской битвы 8 февраля. Но два молодых офицера – автор книги о «Черном хлебе войны» и Виктор Некрасов, рассказавший о войне в «Окопах Сталинграда» еще более месяца служили в разбитом городе, где у них было еще очень много дел. Первое — похоронить боевых товарищей, навеки оставшихся на Мамаевом кургане. Из 150 курсантов, принявших свой первый бой на Мамае полгода назад, в сентябре 1942, осталось в живых только семеро. Сами почти все раненые или контуженые, в том числе оба наших героя, они чувствовали долг перед погибшими товарищами и вынуждены были собирать в развалинах города хотя бы часть погибших мирных жителей и хоронить их рядом с бойцами на Мамаевом кургане. Считается, что там в братских могилах в первые послевоенные месяцы нашли вечный покой около 35 тысяч сталинградцев.
Второе дело – принять, отсортировать и отправить в госпитали или в лагеря пленных. Их в развалинах, в подвалах и в разбитых цехах заводов набралось более 100 тысяч. Мы не раз видели в военной хронике то, что описал В.С. Черников: «Тянется–тянется живой поток, выливающийся из цеха. (Там сталинградские заводы ремонтировали танки даже под вражеским обстрелом и бомбежками). Сбившиеся в кучки наши солдаты с живым интересом наблюдают эту процессию… Согбенные, с опущенными вниз глазами, в разорванных грязных шинелях, летних пилотках, покрытых женскими платками, одеялами, невообразимым тряпьем, в соломенных «ботах», при виде которых не удерживались от смеха наши люди; обмороженные лица, изможденные голодом, заросшие щетиной; ледяные сосульки на глазах, на носу, на подбородке; трясущиеся от холода и страха «завоеватели» — такими остались они в памяти в последний день сталинградской битвы. И опять, как в первый день, не было злорадства, а все тот же наивно-ребяческий вопрос: зачем вы к нам пришли?»
В составе 284 дивизии, после взятия Голой Долины ставшей гвардейской, В.С. Черников участвовал в освобождении Донбасса, Запорожья, польских городов Люблин, Лодзь, Познань, в форсировании Одера и закончил свой боевой путь в Берлине в звании гвардии капитана, в должности инструктора политотдела 62 армии. Везде было трудно, каждая операция имела большое значение для Победы. Но большинство рассказов нашего педагога всегда были связаны именно со священным городом на Волге.
Возможно, причина особого отношения к Сталинграду еще и в том, что именно там познакомились и полгода воевали плечом к плечу два совсем молодых офицера — Виктор Некрасов и Василий Черников.
Послевоенные судьбы обоих сложились не просто.
Виктор Платонович был тяжело ранен в Польше и долго лечился в бакинском и киевском госпиталях. Простреленная рука (поврежден нерв) была полупарализована, и хирург посоветовал разрабатывать ее оригинальным способом – писать девушкам письма. Очень помогает! Но девушка Виктора, актриса, странствовала где-то с фронтовой бригадой. Можно было рисовать, а это Некрасов умел делать профессионально: по первому образованию он был архитектором, а по второму — актером и театральным художником. Ему, единственному из всей труппы, удалось отказаться от брони и добровольно уйти на фронт. Чтобы разработать руку, Платоныч начал писать что-то вроде дневника офицера в духе Ремарка. Через три года у него получилась «самая правдивая книга о войне». Она впервые была напечатана в журнале «Новый мир» и… вызвала шквал критики: «автор видит не дальше своего бруствера»! Его обвиняли в пацифизме. Книгу пробовали даже запретить, т.к. в ней «не показана руководящая роль партии», нет образов парторгов-комсоргов (строго говоря, — образа «друга Васи Черникова») и даже полководцы оставлены в стороне. Показаны сплошь окопная война и «ее чернорабочие». «Солдаты» — (так и был назван фильм по повести «В окопах Сталинграда». В нем сыграл свою первую роль И.Смоктуновский).
Неожиданно для самого автора у него нашелся такой защитник, что сначала замолкли самые «принципиальные» критики, а чуть позже они же стали так же неуёмно хвалить ими же изруганную книгу. Оказалось, ночью, утверждая список будущих лауреатов премии имени самого себя, Сталин собственноручно внес в перечень лучших произведений 1946 года название первой повести В.П.Некрасова — «В окопах Сталинграда».
Конечно же, роман был отмечен Сталинской премией второй степени, которую Виктор Платонович отдал в госпиталь для приобретения инвалидных колясок для раненых. Критики сразу затихли, а труд В.Некрасова высоко оценили товарищи по оружию, к которому в годы войны «приравняли перо». Среди них — К.Симонов, М.Шолохов, В. Гроссман. Те, кто видел войну не только «из-за бруствера окопа». Кстати, пишут, что Сталин действительно читал все представленные к высокой награде произведения, а премия выплачивалась из его собственного кармана, а не из государственного. Впрочем, сейчас чего только не пишут!
После смерти вождя снова начались гонения на Виктора Некрасова. Его обвиняли в низкопоклонстве перед Западом, так как, побывав в командировке за границей, он в небольшом, но в веселом и ироничном очерке не разоблачил капитализм — не увидел и не закрепил на бумаге его противоречия. Тогда же в «Известиях» был напечатан анонимный фельетон под названием «Турист с тросточкой». Автором его был, как стало известно уже в перестроечное время, Мэлор Стуруа. (Кому интересно, можно найти в Интернете современную информацию об этом «защитнике коммунистических идеалов» и попробовать угадать, кого он клеймил тогда и кого славит ныне — в свои 90 лет). Можно прочитать и повести В.Некрасова и В.Черникова и сравнить, каким увидели Сталинград 1942-43 года боевые офицеры «из-за бруствера» и поучавшие их критики. Травили писателя- лауреата и фронтовика в прессе, на партсобраниях и писательских совещаниях. А уж это у нас всегда делали с огромным удовольствием! Он, конечно, не молчал и не обещал переписать свою книгу, как вынудили это сделать А.А.Фадеева. (Впрочем, сам А.Фадеев поначалу исключил фамилию Некрасова из списка будущих лауреатов). В конце концов В. Некрасова довели до того, что он положил свой партбилет, полученный на фронте, на стол секретаря киевского горкома партии. Виктор Платонович не считал нужным покорно сносить оскорбления. Он написал гневное письмо Брежневу «Кому это нужно?» и объяснил в нем причины травли: за то, что «посмел свое мнение иметь», что травля нужна только людям безликим, но изворотливым. «Я стал неугоден. Кому — не знаю. Но терпеть больше оскорблений не могу. Я вынужден решиться на шаг, на который я никогда бы при иных условиях не решился бы». Письмо-памфлет было напечатано в диссидентском журнале за границей, чем автор подписал себе приговор. Он стал не нужен в родной стране. В.Некрасов добился разрешения выехать в гости к родственникам в Швейцарию, а затем остался там, где с родителями жил еще в раннем детстве. Началась другая жизнь – эмигрантская.
Не повезло и однополчанину В. П. Некрасова – «комсомольскому вождю» В. С. Черникову. Наталья Васильевна рассказывает: «В 1948 году, будучи инструктором политотдела армии, он получил направление в Военно–политическую академию, казалось, осуществится его мечта о серьезной учебе в Москве. Но все рухнуло: в «органы» поступил донос, что Черников В.С. разделял взгляды врага народа Бориса Н. Никаких доказательств не было, бумагу, о том, что Б. Н. высказывался против советской власти, отец подписать отказался. Пришлось вместо Москвы ехать в Северный Казахстан, хорошо, что с чистыми документами, не в ссылку, а как уволенному в запас. Папа… объяснял «гуманизм» особистов заступничеством командарма Чуйкова». Приятель его отсидел пять лет…».
Гвардии капитан вернулся в Петропавловск, сдал экстерном экзамены за курс учительского института, затем окончил истфак Омского пединститута (свой у нас открылся только в 1955 г., и В.С. Черников стал его первым деканом), защитил кандидатскую диссертацию и воспитал плеяду учеников. Выпускники исторического факультета Петропавловского университета работают не только в Казахстане, а и в России, в ФРГ, в других странах Европы и, конечно же, СНГ.
Когда позволяло время и обстоятельства, друзья встречались, переписывались или хотя бы сообщали своим родным вот о таком.
15.02.43.
Пишу Вам сейчас из своего бывшего полка. Попал сюда совершенно случайно. Поехал в командировку на несколько дней и попал как раз в то село, где стоит сейчас мой бывший полк. Представляете, как я обрадовался! Встретил сначала старшину разведки, единственного оставшегося в живых со всей разведки. Он повел меня к саперам. Из моих бывших осталось только двое — мой бывший связной (нечто вроде денщика) — Титков и еще один боец — Кузьмин. Других всех или ранило или убило. В живых остался и комсомольский наш вождь — Вася Черников, с которым мы дружили еще в Сталинграде. Весь вечер вчера с ним провели. Титков где-то достал немного водки, нажарил уйму картошки, и мы не очень пышно, но все-таки отпраздновали нашу встречу — я, Титков, Вася и новый ком-р взвода. Почти все мои < …>, оставшиеся в полку < …>, пропали, литературу трофейную сожгли…»
Мой адрес п.п. 07226.
А все-таки приятно встречать старых друзей. Да и не только друзей. Я обрадовался даже лошадям, которые до сих пор еще живы, даже старым поржавевшим немецким минам, сохранившимся до сих пор как наглядные пособия. Из друзей своих не видал еще только начфина, жившего раньше всегда у меня. Уехал куда-то на пару дней. Думаю сегодня еще пробыть здесь, а завтра уже двину назад, если к тому времени мое начальство не переедет снова. — Опять выпал снег, и подсохшая было немного грязь опять вся размазалась. Ох, как она надоела! Скорей бы настоящая весна! Ну, крепко целую. Когда же наконец начну получать письма.
Вика».
Обгоревшую трофейную литературу друзья собирали после боев на улицах Сталинграда и читали в редкие минуты отдыха, а ржавый осколок мины и сейчас лежит на могильной плите русского писателя на кладбище в Париже.
Повесть «В окопах Сталинграда» единственный раз вышла отдельной книгой в СССР под названием «Сталинград» в издательстве «Московский рабочий» (М., 1946), была удостоена Сталинской премии 2-й степени за 1946 год. Она переиздавалась общим тиражом более четырёх миллионов экземпляров и была переведена на 36 языков мира.
22 мая 2009 года открыт монумент в мемориальном парке в г. Бней-Аиш (Израиль) с именами ныне уже покойных выдающихся людей-неевреев, боровшихся против антисемитизма, и имя В. П. Некрасова стоит на первом месте в списке. Это он, русский и украинский писатель выступил инициатором создания в Киеве мемориала «Бабий яр». Где фашисты расстреляли более ста тысяч человек, а некоторые представители властей киевских властей собирались устроить на месте той огромной братской могилы стадион или развлекательный центр. К сожалению, у таких «инициаторов» находятся последователи и в наши дни.
23 октября 2015 года американский литературный критик Майкл Джонс на страницах The Wall Street Journal назвал пять лучших в мире книг о Второй мировой войне и на первом месте отметил книгу В. П. Некрасова «В окопах Сталинграда».
Какое отношение к Петропавловску имел автор книги в окопах Сталинграда Виктор Некрасов, — в следующем номере.
Ранее мы писали: