— Вот вы написали «О петропавловских тайнах фирмы «Зингер». А знаете ли вы, какое отношение к ее владельцу имела знаменитая танцовщица – босоножка Айседора Дункан? – спрашивает автора дотошный читатель.
— Да, пожалуй, никакого. Она родилась в 1877 году — через два года после смерти Исаака Зингера в 1875 году.
— Так то Исаак! А был еще его сын и наследник Парис (он же Париж, он же Пэрис) Зингер. Айседора называла его «сын швейной машинки».
— И еще Лоэнгрин. Они не состояли в браке, но от него Айседора родила сына.
Мы часто возмущаемся телепередачами о личной жизни нынешних знаменитостей, говорим: «трясут своим грязным бельем с экранов телевизоров»! Но, оказывается, и более сотни лет назад, когда телевидение было только в фантастических романах, благородное общество не меньше, чем деревенские бабы о соседках, судачило о знаменитостях, главным образом, о том, кто где с кем и когда.
Основоположница свободного танца Айседора Дункан была в центре внимания поклонников искусства с юных лет. Уже трехлетнюю ее приглашали на разные детские и семейные праздники, где она и ее такой же маленький братик свободно импровизировали в танце. Балет девочке не нравился. Она считала, что балерины на сцене маршируют, как солдаты в строю. Айседора Дункан создала свою собственную технику исполнения — естественную, лёгкую и живую. Ее пляски в полупрозрачной тунике, босиком противоречили царившим тогда нравам и в то же время подогревали интерес к «божественной босоножке».
В 11 лет ее уже приглашали в светские салоны (и в полусветские тоже), любовались ее импровизациями, но часто «забывали» заплатить ей за выступления. Некоторые светские дамы считали, что она должна радоваться тому, что допущена в их общество. Ведь деньги портят детей, хотя знали, что девочка была полусиротой. Отец оставил жену и четверых детей без средств к существованию еще до рождения дочки. Семья жила на заработки мамы-пианистки, а позже и ее маленькой дочери–танцовщицы.
Айседора отвергала школу классического балета. Танец должен быть живым и естественным, считала она и всегда была свободной в танце, одежде и в жизни.
В 18 лет девушка оставила родину — США — и отправилась в Европу. Денег для такого путешествия у неё почти не было, поэтому пришлось ехать в трюме корабля, где перевозили скот.
Так Дора Энжела Дункан (1877-1927) оказалась в Лондоне, а ее жизнь началась с чистого листа: сначала она танцевала прямо на улицах огромного города. Но однажды её выступление увидела знаменитая актриса Патрик Кэмпбелл и как диковинку пригласила уличную плясунью в великосветский салон. Босая танцовщица в тунике удивила публику, хотя поначалу и тут у нее почти не было заработков. Девушка вынуждена была подрабатывать в ночных клубах, её излюбленным местом стало кафе «Богема», где бедные актёры, писатели и художники скоро стали считать ее своей. С той поры Айседора неустанно гастролировала по разным странам Европы. Удача улыбнулась ей в Париже, где она приобрела настоящую популярность. Толпы поклонников приходили посмотреть на её шокирующие выступления. (О, ужас! Босиком, в полупрозрачной тунике!)
Постепенно девушка стала любимым объектом светской хроники, слава о ней разнеслась далеко за пределы французской столицы — ничто так не привлекает публику, как скандал. У её ног были многие города Европы и … мужчины. Очень скоро Айседора Дункан стала настоящей знаменитостью. Она не хотела повторяться, постоянно искала что–то новое и пришла к выводу: идеально только древнегреческое искусство. В танце Дункан оживали образы искусства этой страны. Она искала вдохновение в античных статуях и росписях на керамике. В 1903 году она вместе с семьей и учениками даже уехала в Грецию. Поездка вдохновила её настолько, что Дункан купила землю на холме Капанос неподалёку от Афин и решила построить там дом–храм танца. Однако начатое строительство так и не было закончено. Из-за финансовых проблем пришлось вернуться в Европу.
Личная жизнь тоже не заладилась. Было у уникальной артистки несколько романов, и все кончились ничем. Вероятно, горькая судьба матери так повлияла на дочь, что семейная жизнь совсем не манила ее. Впрочем, в 28 лет она родила дочку, которую назвала Дейдри – Душа Ирландии. Как оказалось позже, пышное имя не принесло счастья и девочке, хотя она была талантлива и, как мама, стала танцевать с самых ранних лет.
Айседора искала единомышленников и даже написала книгу о живом танце будущего, но по-прежнему она была одна и в искусстве, и в личной жизни. Тогда она открыла в Германии свою школу, но и ее не на что было содержать, сколько ни работала уже знаменитая танцовщица-босоножка. То ли в шутку, толи всерьез она говорила: «Мне нужен миллионер!» И он появился. Однажды после концерта вошел в ее гримерную импозантный господин и представился: «Пэрис Зингер» — «О! Сын швейной машинки! -насмешливо откликнулась Айседора, а сама подумала: «Вот он, мой миллионер».
Они подружились. «Сын швейной машинки» взял на себя заботу о 40 ученицах танцевальной школы, вывозил девочек к морю, а Айседора, пожалуй, впервые в жизни с могла отдохнуть с детьми от бесконечных гастролей.
Наследство его отца, «короля швейных машинок» Исаака Зингера, к концу жизни составляло 12 миллионов долларов. После его смерти разгорелась острейшая борьба за наследство, в том числе за сказочно дорогие виллы, одна из которых, например, копировала Версаль. Суд долго выяснял, кого из его жен и бывших любовниц считать «его настоящей вдовой», сколько денег и кому из 22 (или даже из 25 – постоянно появлялись всё новые «остапы бендеры») его детей присудить наследство. Несколько лет со страниц газет не сходило имя главного претендента на миллионы отца – предпоследнего сына «швейной машинки» — Пэриса Юджина. Он и стал главным наследником.
Справедливости ради скажем, наследник и сам кое-чего стоил. Еще до скандального романа с Айседорой Дункан младший Зингер не только успешно руководил фирмами отца, но и сам создал первый в Европе завод гоночных автомобилей, строил яхты, гостиницы, виллы, внедрял разные технические новинки того времени, а однажды, разорившись, сумел восстановить производство техники с нуля. Роман «с прелестной босоножкой» служил дополнительной рекламой фирмам «Зингер», о чем тоже немало судачили по всей Европе. Сейчас это называется пиар, ради которого нынешние «звезды» с экранов телевизоров и «трясут» свои неприглядные истории.
Желтая пресса пристально следила за любовниками и сообщала о малейшем событии в их жизни. Он, как и обещал Айседоре, не только выстроил специальное здание для балетной школы-студии, но и полностью содержал ее учениц. А она родила ему сына Патрика. Пэрис Юджин обожал Айседору и обоих детей, несколько раз делал ей предложения руки и сердца. Но Айседора, не раз обманутая мужчинами, предпочитала оставаться свободной и продолжала гастролировать по всему миру. «Значит, не очень-то и хотел жениться на такой…невесте», продолжали судачить в свете. А «жених» к тому же оказался ревнивым. Любовники то расходились, то снова сходились. Но дорогущие машины своей фирмы он продолжал дарить ей. Они-то и стали причиной страшных трагедий.
Айседору Дункан непостижимым образом привлекала Россия. Она любила приезжать в снежную страну на гастроли. В первый раз она побывала в Петербурге еще до поездки в Грецию — до 1903 года. В очередной — зимой в 1913 года, накануне войны. Не потому ли именно тогда её настигло необъяснимое предчувствие смерти? Женщине слышался похоронный марш и мерещились детские гробы в сугробах. Айседора срочно уехала в Версаль, где жили с нянями и родными ее дети. Зингер в это время тоже был в Париже. Он попросил её приехать к нему вместе с Патриком и Дейдри. 
После встречи родители отправили детей с гувернанткой домой. По дороге на набережной Сены мотор заглох. Шофёр вышел, чтобы починить его, и не поставил машину на тормоз. Неожиданно автомобиль покатился вниз. Ручку дверцы заклинило. Машина пробила заграждение и упала в воду. Дети, шестилетняя девочка и трехлетний мальчик, и их няня погибли сразу…
Горе Айседоры было таким сильным, что она была близка к помешательству. Ей чудились ее тонущие дети. Они уходили в воду, лежали в гробиках в снегу и замерзали на глазах матери…
Она долго пряталась от людей и не могла выходить на сцену. От самоубийства её удержали маленькие ученицы: «Айседора, живите для нас. Разве мы — не ваши дети?». Со временем острая боль утихла, но рана в душе так и не затянулась. Айседора продолжала заниматься обучением детей, удочерила шестерых своих учениц и трогательно заботилась о них. Но вмешалась война 1914 года. Школу пришлось закрыть.
В России она бывала не раз, но самым странным и знаменательным для нее оказался 1921 год. Во время гастролей она познакомилась с режиссером-новатором К. Станиславским и нашла в нем единомышленника. Когда советское правительство по инициативе наркома просвещения А.В. Луначарского прислало ей приглашение с предложением организовать танцевальную школу в России, она недолго раздумывала, хотя ничего более странного, чем поездка с танцами в страну, охваченную гражданской войной и голодом, тогда и придумать было невозможно. Ее пугали «доброжелатели»: в России младенцев режут, а мясо продают в лавках и едят! Но ведь Луначарский обещал ей помощь правительства в создании танцевальной студии для детей рабочих в царском дворце в Ливадии. А это было впервые в ее жизни – помощь правительства! Прежде все проблемы она решала сама или с помощью своего миллионера.
Айседора верила, что на земле каким-то чудом уже создано идеальное коммунистическое государство, и собиралась провести остаток жизни одетая в красную блузу среди товарищей, одетых так же просто и исполненных братской любви. Главное — сбылась мечта: государство будет поддерживать её школу.
Осенью 1921 года в «Рабочей Москве» было помещено объявление об открытии «школы Айседоры Дункан для детей обоего пола в возрасте от 4 до 10 лет». Первоначально детей было больше ста, позже осталось сорок. Больше не удавалось прокормить и обогреть в голодной и холодной Москве двадцатых годов. Да и «приглашающая сторона» — все эти восхищавшиеся ею мужчины — забыли свои обещания. Какая там Ливадия! Только на первых порах ей выделили дом уехавшей в Европу балерины. Она успела выступить со своими ученицами в Большом театре, где девочкам в кумачовых туниках и их наставнице с алым шарфом аплодировал Ленин. Они плясали под «Интернационал».
С каждым месяцем внимания ей уделяли все меньше, финансирование сокращали. Особняк национализировали и разместили в нем сначала райком партии, а потом общежитие китайской молодежи. Дело дошло до того, что Айседора вынуждена была арендовать для школы случайные помещения. Денег не хватало, и она решила отправиться за границу на гастроли. Но прежде судьба сделала ей подарок или послала новое испытание. Она стала женой поэта Сергея Есенина.
Этот странный брак вызвал шквал насмешек: ей было 45 лет – ему 27. Обычно пишут о любви с первого взгляда, что чуть ли не в первую же неделю Есенин перебрался в особняк Дункан. Оформили они свой брак через полгода, когда Айседора решила ехать за границу, а Сергея могли выпустить только в качестве ее законного мужа. Они расписались, приняв двойные фамилии, и почти два года странствовали по миру. Общались через переводчика, так как Есенин не знал ни одного иностранного языка.
Айседора за все время пребывания в России выучила не больше десятка слов. Он тосковал по дому, пил, скандалил, обижаясь, что его признают только как мужа знаменитой жены. Пытался доказать, что он тоже чего-то стоит. В Америку их вообще не хотели пускать, боясь, что они займутся «большевистской пропагандой». Объехав 4 страны, они расстались, едва оказавшись в России. Есенин вернулся к своей прежней подруге, потом женился на внучке Льва Толстого и отправил Айседоре телеграмму «Я женат и счастлив».
В 1923-1924 гг. Есенин продолжал путешествовать по стране, в частности, побывал в Средней Азии и на Кавказе. По пути в Ташкент он проехал на восточном берегу Каспия и набросках к новой поэме о Пугачёве описал южный Казахстан. Но через пару месяцев после этого путешествия Есенин повесился в гостинице «Англетер», где чуть более года жил вместе с прекрасной босоножкой.
Толпы народа проводили Сергея Есенина в последний путь на Ваганьковское кладбище.
Айседора в то время опять гастролировала по Европе — зарабатывала деньги на свою школу танцев в Москве. Когда желтая пресса Европы обрушилась на женщину с грязными сплетнями, Айседора выступила со скромным и горестным некрологом. Она написала, что между ними, мужем и женой, не было никаких ссор, и отказалась от гонораров Сергея в пользу его сестер и матери, хотя имела на них полное право.
Больше не было ее золотоволосого мальчика. Ей было 50. И, несмотря на горделивую, как и тридцать лет назад осанку, она чувствовала огромную усталость. Жизнь зашла в тупик, Ее многочисленные романы были обречены: «Искусство и любовь не способны жить вместе», говорила она подруге.
Через полтора года после смерти Сергея Айседора Дункан тоже погибла.
14 сентября 1927 года. Ницца. После концерта она отправилась ужинать с друзьями в маленькое кафе на набережной дез Англез. За ней заехал ее новый поклонник– «красивый, как греческий бог» Бенуа Фалькетто, владелец гаража «Гельвеций». Ей так нужна была хотя бы капля тепла и нежности. Он появился перед кафе на своем двухместном гоночном автомобиле, Айседора сбежала по ступенькам, не захотев даже надеть пальто, забросила на плечо свой красный шарф, с желтой птицей, лазоревыми астрами и иероглифами, села в авто и воскликнула «Прощайте друзья, я еду к славе».
Машина тронулась, но успела проехать только 9 метров и остановилась… Красный шарф протянулся к земле, как красная струйка крови. Айседора была мертва. Шарф попал в ось колеса и задушил ее. Смерть была мгновенной.
Тело Айседоры увезли в Париж в заваленном цветами вагоне, кремировали и похоронили на кладбище Пер-Лашез, рядом с ее матерью и детьми. Великую танцовщицу и женщину с трагичной судьбой оплакивал весь Париж.
Так уж получилось, что свою последнюю и дольше всего просуществовавшую школу – 10 лет — Дункан создала в революционной России.
Айседора была провозвестницей нового танца, который наряду с классическим балетом сейчас признан во всем мире. У нее было много подражательниц, но ни одна из них не достигла той красоты и совершенства пластики, какие были у нее – прекрасной босоножки.
Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск