История, о которой я хочу рассказать, на первый взгляд, отдает пылью, шуршанием архивов, серыми красками черно-белых фотографий. Наткнись вы на нее в обычной газете, она могла бы послужить прекрасным снотворным. Но при всем нашем бережном отношении к истории мы любим искать в ней нечто особенное. Любим мы тайны родного города, тем более, что они у нас есть. На этот раз — снова про главу Петропавловска столетней давности В.И. Черемисинова.
Шел март 1921. На улицах было пустынно и тихо, лишь иногда эту мрачную тишину разрезали звуки выстрелов, раздающихся с определенной периодичностью. В центре города буднично расстреливали всех причастных к кулацкому мятежу.
Тройка ВЧК без колебаний приговаривала к ВМН всех, кто участвовал, кто помогал, кто сочувствовал и тех, кто мог бы помогать или сочувствовать в будущем. Подвал двухэтажки уездного ЧК был переполнен, но следствие по большинству дел проходило быстро и заканчивалось чаще всего немедленным расстрелом. В числе прочих в одной из камер сидел бывший завхоз со стройки Петрокока (железнодорожная ветка Петропавловск — Кокчетав) Владимир Иванович Черемисинов, которые в докрасные времена был первым человеком в
городе. Городской голова, купец, кавалер ордена Святослава, очень уважаемый в городе человек. В февральском мятеже Черемисинов не участвовал, но как бывший купец, а значит классовый враг для новой власти — тоже попал в поле зрения ЧК, был арестован 21 февраля — в первую неделю после подавления петропавловского очага Западно-Сибирского восстания. И вскоре, в целях устрашения Ишимской народной армии (вооруженные отряды, называвшие себя так, насмерть бились с отрядами РККА весной 1921-го в Соколовке, например) бывшему «мэру» города впаяли контрреволюционную агитацию по печально знаменитой статье 58 УК РСФСР и вскоре расстреляли вместе с другими видными гражданами Петропавловска.
Владимира Ивановича скромно похоронили на дальних аллеях кладбища у Всехсвятской церкви — это примерно там, где сейчас стоит восточная трибуна стадиона Карасай.
Пуля… Могила… Конец истории.
Но тут, как в американском кино, появляется сомнение: а до конца ли мертв наш герой? Пока такие сомнения возникли только у меня, и чуть ниже я расскажу о причине их появления.
Пересказывать биографию Владимира Ивановича я не стану, тем более, что о нем, к счастью, мы и сами писали дюжину раз, а толковую биографическую справку написали наши коллеги из Пермского края, где Черемисинов родился в 1866 году (эта дата в дальнейшем нам понадобится, так что имейте ее в виду). Опять же наш земляк доцент СКГУ Сергей Шатилов изучил не только трагическую историю нашего главного героя, но и его родственников.
Все это при желании легко найти в интернете и понять, какая удивительная драма случилась с Черемисиновым еще при жизни. Полноценная трагедия с любовью, войной и предательством.
Но сегодня — не об этом. За год до описанных выше событий (если быть точнее — в конце октября 1919 года) Петропавловск был самой горячей точкой на карте Сибири. С запада к городу подошли части Красной Армии с целью выбить из города колчаковцев. Отряды белых укрепились на высоком берегу Ишима, и, казалось бы, никаких шансов у красноармейцев просто и быть не могло, тем более, что на стороне белогвардейцев были два бронепоезда с тяжелым вооружением.
Но красные отряды, в прямом смысле пройдя по горящему мосту через Ишим, начали в пух и прах бить колчаковцев. Город в то время был небольшим — и вся эта война проходила практически на глазах у петропавловцев, а семья Черемисиновых и вовсе жила буквально в 200 метрах от укреплений белогвардейцев (одноэтажное здание областной стоматологии на улице Конституции Казахстана — бывший магазин Черемисинова, а рядом — жилой дом купца-градоначальника (на пересечении улиц Конституции Казахстана и Советской).
Читайте новости в удобном формате в нашем Телеграм-канале!
Увидев полный разгром белогвардейцев Красной Армией, очень многие жители Петропавловска осознали, что Колчаку пришел конец, и поспешили сделать выбор, с кем продолжать свою летопись. Черемисинов решил остаться, хотя его жена с детьми все же тогда, в конце 1919 г., уехала в Иркутск, который тоже стал красным буквально через пару месяцев. В это время в городе была паника: все, кому советская власть ничего хорошего не сулила, старались побыстрее уехать в сторону Омска. Отступление колчаковцев сопровождалось грабежами, убийствами, мародерством, всплеском насилия.
Настоящий апокалипсис, который, впрочем, резко закончился, когда в город вошла Пятая армия Тухачевского. Вскоре в город прибыли чекисты, которые прошерстили население на благонадежность, вынесли несколько десятков расстрельных приговоров и тем ограничились — первая волна красного террора была относительно мягкой. Армия Тухачевского особо не лютовала. По случаю победы на Вознесенском проспекте даже прошел небольшой парад войск. Гражданам показали, что бойцы РККА не бандиты какие-то, а новая власть.
В этот раз репутация Черемисинова сыграла за него. После непродолжительного ареста и его объяснительной со словами «Вины за собой не имею, надеюсь на справедливость» Владимира Ивановича отпустили восвояси. Он стал служить, как и до Советов, все в той же управе — в отделе строительства железной дороги — Петрокока. И вообще, стал полноправным гражданином РСФСР и даже начал продвигаться по карьерной лестнице. Но в феврале 1921 начался так называемый эсеро-кулацкий мятеж…
В 1924 году в Берлине вышла книжка Сергея Мельгунова «Красный террор». В главе V «Классовый террор» автор ссылается на публикацию в немецкой газете «Руль», где безымянная свидетельница, якобы сумевшая в 1921 году сбежать от Красной Армии, захватившей Петропавловск, рассказывает об ужасах подавления кулацкого мятежа: «на рынкe в «мясных (бывших, конечно) рядах» лежали (тоже для назидания) изуродованные трупы заложников, с которыми коммунисты покончили, как только укрепились в городе. Тут были трупы бывшего городского головы, его заместителя, мирового судьи и многих других видных городских деятелей и торговцев». И вот эта писулька является одним из главных свидетельств расстрела Черемисинова, имени которого там вообще нет (книга доступна онлайн — проверить может любой). Впрочем, если чуть-чуть основательнее ознакомиться с критикой «Красного террора», можно обнаружить, что автора только ленивый не пнул за сотни неточностей, допущений и откровенного вымысла. К слову, Мельгуновым впечатлялся известный писатель-«фантаст» Солженицын. А многие современные историки откровенно указывают на то, что это элемент информационной войны. Потерпевшие поражение и эмигрировавшие из страны белогвардейцы, а также кадеты, эсеры и проч. чего только не писали о Советской России. Не лучше обстоят дела и со свидетельством брата Владимира Ивановича — Александра, который будто бы после расстрела и опознал нашего героя по перстню, который бывший городской голова носил при жизни (на фотографиях украшение хорошо видно). Во-первых, в суровые революционные годы представить себе с золотым перстнем простого рабочего, пусть даже снабженца управления железной дороги, — это нечто фантастическое. Во-вторых, если опознание было произведено по перстню, вероятно, лицо было обезображено и достоверное опознание было маловероятным. В-третьих — Александр Черемисинов вообще вряд ли мог это сделать, так как сам в конце февраля-начале марта 1921 года находился в тюрьме политотдела (Уездного ЧК — довольно известного в прошлом здания на пересечении улиц Конституции Казахстана и Пушкина). В-четвертых, следы Александра Черемисинова, якобы это он похоронил брата «в уголке кладбища близ Всехсвятской церкви», не прослеживаются дальше 1921 года. Мало того, именно он, брат городского головы, в глазах горожан и был заместителем «мэра», так как он тоже служил в городской управе, а в отсутствие Владимира Ивановича, к кому же еще идти, как не к его брату и компаньону по бизнесу? Это, к слову, безымянное свидетельство в газете «Руль».
Вообще, факты о расстреле бывшего городского головы полны неточностей и домыслов. В расстрельном деле Владимира Ивановича Черемисинова на сайте МВД РК (юридического преемника и хранителя архивов ВЧК, НКВД и так далее) указано, что родился он в 1868 году на территории Северо-Казахстанской области.
Хотя на самом деле бывший глава города родился в Чердыни на 2 года раньше, что установлено совершенно точно. Мало того, в том же деле указано «неграмотный», чего и вовсе не могло быть. Лично мне сложно представить, чтобы сотрудники ЧК при составлении протокола допустили не одну и даже не две фактических ошибки, а целых три.
И, чтобы совсем не запутывать дело, я стараюсь забыть о том, что в «Памятной книжке Западносибирского учебного округа на 1916 год» Владимир Иванович Черемисинов из Петропавловска — женат, но детей не имеет. А год его рождения указан — 1868. (см. фото) Таким образом, если бы я был следователем по уголовному делу, зная все вышеперечисленное, я бы однозначно сказал, что факт расстрела Черемисинова В.И., уроженца города Чердынь, 1866 г. рожд., не доказан. Я скорее поверю в то, что пулю получил его полный тезка… Впрочем, со мной не соглашается Сергей Федорович Шатилов, биограф Черемисиновых, который считает, «что В.И. Черемисинов расстрелян — сомнений нет, т.к. имеется справка о смерти, в которой в качестве причины смерти указывается «пулевое ранение». С искаженными данными арестованных и расстрелянных я сталкиваюсь очень часто, пишет С.Ф Шатилов. Люди, которые эти документы заполняли, по разным причинам допускали множество ошибок. Кстати, в справке о смерти тоже неверно указана дата самого события — 3 марта, хотя все произошло 26 февраля. (Уже четвертое несовпадение в расстрельном деле).
Так куда же делся городской голова Черемисинов? Осенью 1919 года, десятки жителей Петропавловска наблюдали за тем, как к городу со стороны Мамлютки и Петерфельда движется к городу сравнительно небольшая 35-я дивизия 5-й Красной Армии — около 6000 человек. В конце октября Ишим еще не замерз, и потому единственным путем в город оставался деревянный мост, находившийся в створе нынешней улицы Демиденко (железнодорожный мост в это же время охраняли два бронепоезда). Когда красноармейцы были уже совсем близко, белые подожгли мост. Но сгореть он не успел. Сначала пулеметчик Иван Смирнов забежал на мост и стал тушить его шинелью, а затем и другие красноармейцы последовали его примеру. В городе поползли слухи, что красные в огне не горят. С этого момента город в спешке стали покидать купцы, банкиры, торговцы. Уехали, к примеру, всем семейством Казанцевы и Зенковы, попечители Васильевской церкви. Именно с ними уехала Ольга Павловна Черемисинова, в девичестве — Зенкова.
Без детей, жены, коллег, привычного круга общения, без своего магазина 54-летнему Владимиру Ивановичу не было никакого смысла оставаться в городе. Может быть, Черемисинов, выехавший из Петропавловска в Иркутск вместе с семьей, вернулся после разгрома Колчака? Но уж едва ли он остался бы в городе во время второго штурма Петропавловска Красной армией, когда на фонарных столбах появились объявления такого содержания: «В третий раз разрушим город до основания, снарядов у нас хватит». Собственно, сведения о том, что он остался в городе, держатся в основном на справке о расстреле, в которой не сходятся даты рождения, сведения об образовании и месте рождения… Есть вероятность, что в городе остался его младший брат Александр — присматривать за хозяйством на случай недолгого правления новой власти. Ведь он действительно родился в 1968, детей у него не было. Впрочем, и он безграмотным не был, да и родился все в той же Чердыни.
Совершенно по-другому смотрится эта картина, если принять во внимание многочисленные свидетельства о том, что именно после побега из города богатых граждан их дома очень быстро находили новых хозяев — кто был ничем, тот станет всем. Естественно, вместе с домами «в наследство» новым хозяевам доставались и все оставшиеся вещи и даже документы. Так что вполне вероятно, что какой-нибудь горожанин занял дом Черемисинова, а потом попал под раздачу во время «красного террора». Без труда могу себе представить сценку, в которой дознаватель из ЧК выбивает у неграмотного петропавловца признание о том, что именно он и есть бывший городской голова Черемисинов: «Бесполезно отпираться, товарищ, нами совершенно точно установлено, что вас взяли под стражу в доме №12 по Вознесенскому проспекту! Признавайся, контра, как народ баламутил!…» Впрочем, то всего лишь догадки, но истина где-то рядом.
Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск