Никакой иронии: Кокандское ханство в самом деле в конце 18 века достигло наивысшего расцвета. Оно полностью занимало благодатную Ферганскую долину и хозяйничало на территории нынешних Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана и на юге нынешнего Казахстана. Такие большие даже по тем временам города, как Чимкеянт (Шымкент) и Шаш (Ташкент) тоже были завоеваны кокандскими ханами. Издавна территория всей Центральной Азии представляла большой интерес для соседних государств, в том числе, и для России. Однако у всех было совсем мало информации о загадочном ханстве, а добывать ее опасно – можно и головы лишиться. И тут подвернулся такой предлог для поездки!
Видимо, в Петропавловске заезжие гости не церемонились и вели себя хозяевами. Для них в городке был выстроен специальный посольский дом – сиди в нем, жди попутных верблюдов. Но как же без приключений! В Петропавловске «посланник спутался с распутными женщинами, был убит в бане и выброшен в реку», напишет позже участник разбора событий переводчик Филипп Михайлович Назаров: «Убийцей оказался сосланный солдат, который хотел воспользоваться деньгами посланника. Еще один из кокандцев скончался от болезни».
Назревал международный конфликт. Надо было срочно объясняться с правителем Коканда, а он за горами – за долами, где-то в Ферганской долине. Начальник Сибирской линии генерал-лейтенант Г. И. Глазенап решил вместе с оставшимися в живых спутниками погибших отправить в Коканд своего личного посланника, дабы «предотвратить слухи и неправильное истолкование происшедшего события». Г. И. Глазенап уже хорошо знал порядки в отдаленных гарнизонах. Прибыв в Омск в 1807 году, он, боевой генерал-лейтенант, был потрясен, увидел полную распущенность подчиненных: многие офицеры бездельничали и ходили по лагерю в халатах. Такого безобразия не было даже на Кавказе, где боевой генерал воевал с турками не один год. Пришлось ему, корпусному командиру, немедленно начать подтягивать войска, а они размещались во всей Сибири – от Тобольска до Камчатки. Происшествий и без того хватало, а тут еще это убийство на сексуальной почве…
Оказалось, подобрать человека для выполнения столь деликатной дипломатической миссии очень сложно. В 1813 году все армейские формирования были отправлены на войну с французами, в крепостях оставались только линейные казаки, а они были далеко не дипломатами. Им бы шашки в руки — и вперед! Да и грамотеи еще те — большинство и читать не умело.
И все-таки образованный и деликатный человек нашелся. Это был Филипп Михайлович Назаров. Он служил на Иртышской линии в Тобольской губернии по окончании Азиатской школы военных переводчиков – первого на Сибирских линиях военного учебного заведения. В нем обучали и детей из знатных казахских родов – готовили чиновников для работы в местных администрациях. Филипп Назаров занимался прилежно, выучил основные российские и степные законы и несколько восточных языков. Он часто бывал в командировках на линии и даже «за границей» — тогда это были поездки в степь. Но любознательному молодому человеку этого было мало. Его привлекали путешествия в еще мало исследованные края, где он мог бы изучать жизнь кочевников, их быт, искусство. К тому же переводчик искал случая «показать ревность свою и усердие в службе» и в других местах Средней Азии. Он сам предложил Г.И. Глазенапу направить в Коканд именно его. Можно сказать, напросился на опасную поездку.
Филиппу Назарову предстояло вручить правителю Кокандского ханства «грамоту Его Императорского Величества и всемилостивейшие подарки: золотые часы, осыпанные бриллиантами, дорогую парчу, лучшие сукна и некоторые диковинки». Г. И. Глазенап лично предупредил Филиппа Назарова, что поездка предстоит очень рискованная и опасная. Кокандский правитель в ответ на смерть своего дипломата может лишить жизни русского посланника, то есть, его, Филиппа Назарова. И все равно он заявил, что готов пожертвовать своей жизнью «по данной им присяге государю императору, простился по-христиански с женою и детьми» и 16 мая 1813 года вместе с караваном из 100 верблюдов, нагруженных ценными товарами купцов и подарками хану, вместе с остатками свиты кокандского посланника и сотней казаков отправился в далекую «Кокандию через киргиз-кайсацкую степь», как тогда называли наши края.
Мы часто читаем, что Петропавловск был центром азиатской торговли, туда приходили и уходили торговые караваны, что иногда их грабили в степи, но насколько тяжелыми и опасными были такие поездки, мы никогда не узнали бы, если бы военный переводчик Филипп Назаров не рассказал о своих приключениях. Маленькая книжица (всего 57 страниц) «Записки о некоторых народах и землях средней части Азии» была напечатана в 1821 году на средства канцлера Н. Румянцева, чья знаменитая коллекция книг и рукописей стала основой Государственной библиотеки им. В.И.Ленина. Его красавец – дом и сейчас стоит совсем рядом с Кремлем.
В издательстве Румянцевской библиотеки под присмотром автора и самого канцлера книжица была переведена на французский и немецкий языки, историки и географы получили возможность изучать загадочную даже для них страну..
Филипп Назаров оказался наблюдательным и объективным исследователем. Он писал: «Народы, обитающие в средней части Азии до сих пор остаются малоизвестными. Будучи к ним послан и задержан ими в продолжении полутора года, я старался замечать нравы, обычаи, положение мест и укрепления сих городов; а знание тамошнего языка, как своего собственного, доставило мне те средства, кои редко находят путешественники», — так начал Филипп Назаров свой очерк. Трудно представить современному путешественнику, как много времени занимала тогда поездка от Петропавловска до Ферганы. Караван вышел из крепости св. Петра в середине мая, а прибыл в Ташкент в начале октября. Почти полгода! Путь лежал на юг, как говорит повествователь, «по Аблайханской дороге к реке Ишиму, мимо кочующих по степи казахских родов». Автор внимательно всматривался в жизнь степняков, возможно, предков нынешних жителей Северного Казахстана.
«…Кочующие в сих степях киргизы по большей части среднего роста, смуглы, постоянный климат их делает здоровыми. Живучи целый век на воздухе и ведя кочевую жизнь, они способны переносить жару и холод; имеют грубую пищу, состоящую летом из кумыса и молока, а зимой из лошадиного мяса с разболтанной мукою. Занимаясь скотоводством, они пренебрегают хлебопашеством… Киргизы все вообще славные наездники, ибо детей своих с 4-х летнего возраста сажают уже на лошадей. Чрезвычайно честны, никогда не нарушают данного слова, но вспыльчивы, мстительны, и все страсти в них сильно действуют… Народ сей исповедует магометанскую веру, которая дозволяет им иметь столько жен, сколько кто в состоянии прокормить. Женщины их самым большим бесчестием почитают бесплодие; они статны, пригожи, сильны и здоровы».
Ф. Назаров замечает, что по юртам можно судить по состоятельности хозяина: у богатых хозяев юрты внутри украшены пестрыми шелковыми материалами. Женщины казашки все время заняты: готовят пищу, доят, выделывают кожи, ткут, валяют войлок, а мужчины следят за скотом. К вечеру степняки собираются вместе. Молодежь устраивает спортивные состязания — борются, бегают взапуски, стреляют из луков в цель, а потом играют на своих музыкальных инструментах… Молодые девушки, сидя в ряд у решеток юрт, под незатейливую музыку поют песни».
Ф.Назаров описывает горы и леса близ будущего Кокшетау, богатые рыбой озера и роскошные луга на их берегах. «Сюда ходят киргизы на ловлю волков, лисиц и барсуков и добывают соль из находящихся в окрестности небольших соленых озер…»
Автор «книжицы» подробно описывает охоту с беркутом. «Беркутов сих они столь дорого ценят, что за одного отдают по несколько лошадей и даже пленных калмыков».
Жизнь кочевников ему кажется счастливой, беспечальной и радостной, хотя и не всегда справедливой. Вот как он описывает степной суд. «На коврах, разостланных на траве, заседают старые бии, собранные по велению хана… Бии приговорили осужденного к смертной казни. Страшный приговор был исполнен тут же.
На шею несчастному накинули аркан, привязали конец оного к лошадиному хвосту, и всадник скакал по степи, влача его за собой до тех пор, пока он не испустил дух в ужасных мучениях». Назаров удивился, узнав, что несчастного казнили за кражу всего двух баранов, в то время, когда «самые же киргизы по поводу частной ссоры с соседями ездят по ночам в чужие волости и отгоняют целые стада рогатого скота и табуны лошадей, возвращая оные не иначе как через выкупы посредством нарочно собираемых на тот случай с обеих сторон биев».
Страшные последствия угонов скота – барымты — тоже встречались путешественникам. Там, где Нура соединяется с Ишимом (это в степи между нынешней Астаной и Карагандой), караван встретился с группой пеших казахов в рваной одежде. «Это были едва живые жертвы барымты. У них угнали скот и оставили без пищи и крова. Они живут ловлей рыбы. Несчастные не умерли с голоду, но продают караванам своих детей под видом пленных калмыков».
Опытный путешественник, увлеченный этнографией, Филипп Назаров описывает, как проходят у кочевников разные обряды: сватовство, свадьбы, рассказывает об обычае платить выкуп-калым за невесту её родителям, как проходят похороны и поминки. Не будем останавливаться на их описаниях. Большинство обычаев сохранились до наших дней, конечно, с современными поправками. Однако автор «книжицы» столкнулся с необычными и для него картинами. В морозные дни в некоторых южных селениях наши путешественники увидели висящие на деревьях… тела умерших, плотно завернутые в белую ткань и в кошму. Оказалось, их везли в Туркестан, чтобы похоронить рядом с родственниками в священной для мусульман земле, но помешали морозы, и траурные мероприятия отложены до потепления, когда оттает земля.
В пути на большой и богатый караван несколько раз пытались напасть «мстители», действуя по степной логике: у нас баранов угнали – мы у вас верблюдов заберем. Вместе с грузом. При переходе через Нуру дружественно настроенные местные казахи сообщили Назарову, что ночью на караван будет совершено нападение степняков из другой волости. Причина — месть. «Несколько лет назад в этих местах был ограблен караван купцов Свешникова и других. В отместку за это посланным из укрепления отрядом казаков был угнан скот у кочевников. Теперь купцы были в страхе и за товар, и за свою жизнь. Назаров послал урядника с двумя казаками в крепость св. Петра с рапортом о положении дел и с просьбой срочно прислать помощь. Между тем близ каравана собирались толпы вооруженных копьями, ружьями, саблями и бердышами степняков, хотя нападать они пока не решались.
Ночью опасность нападения возрастала. Казаки, сопровождающие караван, принимали меры от возможного нападения или кражи: на ночлег развьючивали верблюдов, укладывая тюки полукругом, нерассёдланных лошадей размещали внутри круга, который замыкал отряд вооруженных казаков. Но слух о том, что ждет охотников до чужого добра уже гулял по степи. Однажды казаки «поймали двух конокрадов, высекли их розгами и отпустили. Другие уже нас не обеспокоивали», рассказывает автор очерка степных нравов. И теперь, увидев прибывшее подкрепление – сотню казаков, толпа нападавших рассеялась по степи, словно ее и не было. А путешественников пригласил к себе в гости местный хан, до того вроде бы нейтральный.
А какими удивительными были тогда степные «демократия и право»! Кто сильнее, у кого в руках плетка или дубина, тот и прав. Постоянно в очерке Ф.Назарова встречаются рассказы, сколько и кому он заплатил за самые обычные услуги. Взятки берут все – от самых высоких «должностных лиц» до самых мелких его чиновников. А сколько заметок об избитых, выпоротых и даже убитых степняках!
Не надо удивляться, что путешественник не описывает и даже не называет ни одного степного города и даже небольшого селения. Только изредка упоминает Назаров о стоянках юрт — кибиток. Но ведь тогда, в 1813 году, еще не было ни Акмолы (1830 год основания), ни Каркаралинска (1824), ни тем более советской Караганды (1930-е), а Усть-Каменогорск и «Семиполатное» укрепления хотя и существовали, но пока только в виде казачьих форпостов. Караван шел далеко от них, примерно, по маршруту нынешней железной дороги от Петропавловска к станции Шу, а далее – к Ташкенту. Но караванщикам уже встречались довольно бедные кочевники, торгующие слитками свинца, а где-то на юге и «рудокопы», которые добывали в глубоких ямах бирюзу при помощи одной только лопаты. Из этого сам Назаров, а позже и более поздние исследователи сделали вывод, что кочевники задолго до прихода российских промышленников занимались добычей полезных ископаемых. И это так, ведь археологи часто находят ямы, в которых в глубокой древности люди добывали медную или железную руду.
Центр Азии… Степи… Плоские сопки… Редкие озера… Пересыхающие речонки… Только в предместье Сузака появились поля, пашни, юрты бедных казахов. «Жители трудолюбивы, занимаются хлебопашеством, производят мену товаров с кочующими на Сарысу и Чу киргизами». Владетель Сузака взял в виде пошлины сороковую часть товаров каравана и посоветовал идти наиболее безопасным путем через степь мимо Каратау. Но, наученные горьким опытом, торговцы выбирают другой путь: «… Мы пошли степью, простирающейся на 13 суток езды. Мы повстречали в сем месте киргизцев, которые от набегов разбойников и черных киргизов имеют каменные укрепления, в коих они своих скрывают стариков, жен, детей и скот, защищая их до последней капли крови». А набеги и разные распри между ханствами нередки.
После трехдневного перехода от Чимкеянта (ясно, что от Шымкента) караван прибыл в Ташкент. Там его встретили с почетом конные войска эмира, вооруженные саблями, копьями и ружьями с фитилями, и гвардия эмира, одетая в богатые халаты с красными чалмами на головах». На следующий день Филипп Назаров с отрядом прибыл в Коканд. «Стечение народа было столь велико, что все возвышенные места, дома, кровли, стены и заборы усеяны были любопытными зрителями… Все хотели увидеть белых людей».
Только на одиннадцатый день состоялась торжественная встреча с эмиром Коканда Омарханом. Филипп Назаров «развернул высочайшую грамоту и переводное письмо государственного канцлера и держал их руками на голове». Последовали красочные церемонии встречи посланника из далекого северного края, царские подарки эмиру, обмен халатами и по-восточному пышные речи. Однако эмир решил точно узнать, что произошло в Петропавловской крепости, приказал вернуть отряд казаков домой, а на Сибирскую линию отправить своих посланцев. Филипп Назаров и четверо его казаков оставались заложниками у кокандского эмира. Со слезами простился Филипп Михайлович с казаками и передал благословение семье, детям, полагая, что вряд ли он уже вернется домой. Его казаки поклялись в случае нападения кокандцев «продать дорогой ценою жизнь нашу».
Потянулись тоскливые дни плена.
Чиновники эмира не раз допрашивали Назарова, как он намерен расплатиться за убитого кокандского посланника: откупиться прибывшим в Ташкент караваном или принять их веру? Если примет их веру, то эмир обещает дать ему трех жен и трех аргамаков, а за убитого посланника с родственниками он расплатится из своей казны. Филипп отвечал, что караван принадлежит не ему, а российскому купечеству, и что изменять вере и своему государю он не собирается. В конце концов чиновники смирились и отправили посланцев России вглубь страны, к персидской границе, чтобы не вздумали отважные русские убежать. Так началось непредвиденное путешествие Филиппа Назарова «по Кокандии».
Постепенно он сумел найти подход к эмиру. Тот сменил гнев на милость и разрешил показать гостю города Кокандского ханства. Переодевшись в азиатские халаты, чтобы меньше привлекать к себе внимание, русские пленники побывали во многих селениях ханства. Там «…жители совершенно ни в чем не нуждаются и ведут жизнь, можно сказать, щастливую, имея у себя большие фруктовые сады и пашни». Но вскоре Ф. Назаров убедился, что нравы в Коканде еще суровее, чем в казахской степи. «Чиновников, хотя бы и первейших, за измену, лихоимство, заговоры и тому подобное наказывают смертной казнью, имения их описывают в казну, а жен и взрослых дочерей (отдают) в замужество простым солдатам; за воровство рубят руки и оставляют по-прежнему жить в обществе. Я видел, что за кражу 30 баранов отрубили у одного мечом кисть правой руки, обмакнули для остановления крови в горячее масло и потом отпустили на волю. За смертоубийство отдают преступника в распоряжение родственников убитого, они могут его продать или взять выкуп за голову. Однажды, ходя по базару, я был очевидцем, что родные убиенного привели отданного им убийцу и требовали его смерти, ему тут же отрубили голову».
Ф.Назаров описал, как по улицам кокандских городков гоняют и бьют плетками голых торговцев, пойманных на обмане или обвесе покупателей, как на площадь набегают толпы правоверных кокандцев покидать камни в русских «кафаров» или забить насмерть девушку, отвергнувшую нелюбимого жениха. Блюстители порядка не очень церемонятся, разгоняя толпы, и лупят по спинам и головам кого попало и чем попало.
Оказалось, мужья держат жен в одной половине дома, а в другой – лошадей. Женщины носят паранджи, но и в суровом Коканде они, когда не видели мужья или отцы, с удовольствием приподнимали сетки и кокетничали с принаряженными по такому случаю казаками, а те взбивали свои чубы и покручивали усы.
Шло время. О пленниках, казалось, забыли. Только в марте 1814, почти через год после отъезда из родных краев, Филиппу Назарову удалось вернуться в Коканд. Он стал добиваться ответного письма эмира императору России и возвращения на родину. Но тому было не до русских пленников – в «Кокандии и Бухарии» разразилась очередная междоусобная склока. В нее вмешался наш Филипп Михайлович, проявил талант дипломата и примирил воюющих наследников трона, чем завоевал почет и уважение хана — победителя. Эмир еще потянул время, но из благодарности все-таки приказал отпустить пленников, и они с попутным семипалатинским караваном отправились в обратный путь.
Уже наступил октябрь и выпал снег. Казаки и купцы, чтобы не мерзнуть в пути, скупали в аулах овчины и тулупы, сшитые степными казашками (для торговли, видимо, тоже).
Как ни спешил караван, только 15 октября 1814 года — «через полтора лет странствий» — Филипп Михайлович Назаров в сопровождении кокандских «депутатов», пяти казаков и трех русских, освобожденных им из плена, прибыл в Петропавловскую крепость. Словно с того света вернулись они, так радостно встретили их товарищи по службе. Часами рассказывали казаки истории о своих приключениях, о диковинных южных странах.
О Филиппе Назарове осталось известным только то, что он жил в конце ХVІІІ — начале ХІХ столетия, служил на Сибирских линиях по Министерству Иностранных Дел, часто посещал казахские аулы, но главным событием в его жизни было опасное путешествие в Коканд, описанное им самим в «Записках о некоторых народах и землях». Благодаря им россияне и Европа получили первое представление о кочующем казахском народе, о Туркестане, о Кокандском ханстве.
Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск