Очарование смертью

Сестра желает брату-наркоману одного: «Чтоб он сдох!»

“Я ненавижу своего брата. Из-за него умерла мама. Как подсел на наркотики, стал совершенно неуправляемым. Мама не выдержала, сердце сдало, умерла год назад. А он живёт. Ненавижу его. Сдохнет – так ему и надо”, — говорит 40-летняя Ирина.

Вот так, доведённые до отчаянья родственники, желают смерти своим близким. И всё это происходит не где-то там, далеко, а здесь, в нашем городе. Эти люди пользуются тем же общественным транспортом, ходят в те же магазины и рынки, смотрят те же программы ТВ и читают те же газеты, что и мы с вами. И никто не знает, насколько близко может приблизиться эта беда к нам.

Наркомания – это реальность наших будничных дней, с этим приходится мириться.

К наркомании у каждого своя дорога и неважно откуда она идёт – от двери богатого родительского дома или из городских трущоб — результат один: это дорога смерти. Но для наркоманов это не такой уж веский аргумент. Потому что единственной целью их существования становится новая доза.

Наркомания – это бедствие вне слоёв общества, любой из нас может столкнуться на своём пути с зависимым от наркотиков человеком, так как же изменится в этом случае наш путь?

Вот что поведал нам Игорь, недавно он окончил университет, ему всего 23 года: «Исколотые вены, старательно спрятанные от глаз родителей, меня самого уже пугают. День начинается и заканчивается только одним ощущением – не-преодолимой тягой к этой злосчастной дозе, к этому «очарованью смертью». Остановиться не могу, нет силы воли. Никогда не было. Да, я слабак. Но совесть ещё есть, и я пока не ворую. Что будет потом, не хочу думать. Надеюсь, сдохну скоро».

Невольно проникаешься жалостью к рассказчику. Но есть и другая сторона: рядом с детской площадкой ходит вот такой «несчастный», бросает шприцы в подъезде, мучаясь от ломки, всё-таки ворует… Продолжать можно до бесконечности. И жалость как-то сразу улетучивается! Невольно думаешь только о том, что человек, в принципе, способен оправдать любой свой поступок.

Пенсионерке из Петропавловска Елене Николаевне 60 лет, её младший сын – наркоман со стажем — сидел два раза, много раз лечился, но ничто не помогало. «Всё дело в среде, в которую возвращаются наркоманы, — говорит женщина. – Пережив ломку и пройдя курс лечения, они возвращаются к тем же друзьям, к тем же знакомым. И всё начинается снова. Будь моя воля, я б увезла его далеко-далеко, подальше. Да, сейчас в любом городе легко «подсесть» на наркотики, но там, где тебя не знают, где у тебя нет приятелей – наркоманов, легче сдержаться. К сожалению, чтобы решиться на такой шаг, нужны приличные средства, а у меня их нет. Мой ветхий домишко и моя пенсия не оставляют надежды на переезд, вот и приходится терпеть». А в уставших глазах такая глубина безысходности, которую невозможно передать словами.

А вот слова случайного прохожего, на ходу он бросил такую фразу: «В некоторых странах за хранение и даже употребление наркотиков предусмотрена смертная казнь! Негуманно? Зато действенно».

А вот в некоторых регионах России общество само берётся за «излечение» наркозависимых, по своим правилам. Никакой жалости. Никакого сострадания. В чувство наркоманов приводит братва.

В полной изоляции, привязанный к голой кровати, на хлебе и воде, за любую провинность – в морду! А после «излечения» — тотальный контроль. Оступился – и снова та же история: изоляция, кровать и скудная пища! Причём родственники готовы выложить кругленькую сумму за такой способ реабилитации и уверяют, что он действует. «Негуманно? Зато действенно», — вновь всплывают в голове слова прохожего.

«Я не помню, когда подсел на так называемые «лёгкие» наркотики, лет в 16, наверное, а потом одна дорога — к «игле», — рассказывает Илья (26 лет, работает строителем). – Страшна была первая передозировка, потом «кайф» ловил только тогда, когда оказывался на грани между смертью и жизнью. Хотя какая это была жизнь… Так, 24 часа жизни в поисках новой дозы. Родители заметили не сразу. Сначала не хотели верить, уговаривали. Затем сдали в наркологию, после выписки отец взял и на полгода увёз меня в Омскую область, в деревню. Следил за каждым моим шагом, буквально день и ночь караулил с палкой в руках, он у меня сильный, бывший спортсмен. Пытался сбежать несколько раз, так и тянуло туда, в пропасть. Но кризис вроде прошёл и мы вернулись сюда, в мой родной город. Ещё около года я жил, строго соблюдая комендантский час. В 9 вечера – домой. Никаких старых друзей. Даже тех, что не кололись. Новая жизнь. За что сейчас очень благодарен отцу. Не употребляю ничего, что приводит к зависимости, даже сигареты не курю, вот уже 6 лет».

История Светланы Н. несколько другого рода, но не менее показательна. «Я была на 4 курсе университета, возвращалась из Омска на поезде домой. Как водится, в процессе томительного ожидания на вокзале (поезд приходил ночью) у меня завязался разговор с милой такой женщиной, но с каким-то затравленно-обречённым выражением глаз. Мы обсудили, кажется, всё на свете – от роста цен до политики. Вдруг она замолчала на пару секунд, а потом говорит: «А знаете, у меня дочь умерла месяц назад. За два года сгорела… в 25 лет. Она наркоманка у меня…была». И замолчала, ни слезинки, ни боли в голосе, одна только та же невыносимая обречённость в глазах. Я не нашлась, что ответить, да и что я могла сказать? Мы около минуты молча смотрели друг на друга, потом она достала из сумки измятый листок бумаги и протянула его мне: «Возьмите, это последнее, что она написала. За неделю до смерти. Это ксерокопия. У меня их много. Всем дарю, чтобы помнили. Мой поезд». Она поднялась. Взяла сумку и ушла. Остался только небольшой листок с маленьким рассказом:

«Жила-была красивая вещь. Идеальная со всех точек зрения. От глянцевой поверхности до логотипа. Обладать ею хотели многие, но досталась она одному. И не самому хорошему. И этот не самый хороший хозяин любил управлять ею. Ведь больше нечем было. А вещи было противно, и она стала бороться с хозяином. Сначала хозяин разозлился, а потом разбил вещь вдребезги. Вещи было очень больно. Хозяин одумался и отнёс вещь к мастеру. Мастер склеил вещь, но увидев, как ей больно до сих пор, дал ей волшебную силу, от которой исчезали боль и обида. Но силы этой хватило ненадолго, и вещь пришла снова. Потом снова и снова, и вот уже мастер делал с вещью всё, что хотел. А вещи стало всё равно, и сила уже не приносила радость, а помогала плыть по течению. С каждым разом часть вещи откалывалась, пока от неё не осталось ничего».

Светлана НИКОНОВА