Поговорим о странностях любви: императрица Елизавета Алексеевна

«Моя принцесса!» -восхищаются мамы любимыми дочками и вместе с ними мечтают о принцах на белом коне. Но, как показывает исторический опыт, ни конь, ни всадник не являются гарантами личного счастья девушки, даже если она настоящая принцесса.

Когда внуку Екатерины Великой, наследнику российского престола Александру Павловичу, пошел 15 год, воспитавшая его бабушка решила, что пора подобрать ему невесту. К столь важному государственному делу в царском дворце подошли очень серьезно, исходя из интересов сразу двух корон – русской и немецкой. Остановились на дочерях маркграфа Баден-Дурлахского Карла Людвига Баденского и Амалии, урождённой принцессы Гессен-Дармштадтской. Эта пара воспитывала восьмерых детей. Шестеро из них — девочки, т.е. настоящие принцессы Баденские. Семейство издавна поставляло невест для августейших особ всей Европы, поэтому воспитанию и образованию детей родители уделяли довольно много внимания. Девочки говорили на основных европейских языках, читали много книг, обладали познаниями в философии, литературе и естественных науках. Екатерина Великая дала задание посланнику Румянцеву почаще бывать при дворе маркграфа, наблюдать за принцессами и выбрать из них парочку кандидаток в невесты наследнику. Сказано –сделано. Целый год наблюдал «агент императрицы» за девочками и посылал их портреты и свои отчеты в Санкт – Петербург. В результате по отчетам и портретам выбрали двух девочек: 12-летнюю Луизу Марию Августу Баденскую и ее младшую сестру Фредерику 9 лет. Их и привезли из Германии в Санкт-Петербург на смотрины. Девочек одели по тогдашней моде в платья «на фижмах», сделали высокие напудренные прически и представили двору.

Екатерина, помнила, как 14 февраля 1744 года ее тоже, как этих девочек, привезли в Санкт-Петербург. На нее, тогда 14-летнюю, возлагалась высокая миссия — стать женой наследника русского престола, нарожать мужу сыновей и тем самым упрочить правящую династию. Но вышло, что Екатерина стала одной из самых знаменитых императриц в Европе. А законный сын, Павел Первый, был у нее только один. Теперь и для его старшего сына, Александра Павловича, привезли из Германии невесту. Одна из девочек должна была повторить судьбу бабушки Александра, но без ее ошибок, которые, впрочем, сделали из бедной немецкой принцессы Великую Императрицу. Старшая из сестер, Луиза Мария Августа, целый год жила в царском дворце, изучала русские обычаи, законы православия, училась говорить по-русски. Она была умненькая и училась довольно успешно. Ко времени свадьбы Луиза уже говорила без акцента на нашем трудном для немецких принцесс языке. Младшую сестричку, Фредерику, потихоньку отправили домой. Екатерина Великая пообещала устроить ее судьбу, но, видимо, захлопоталась с приготовлениями к свадьбе внука и забыла об обещании. А Фредерика подрастет и по такому же сценарию станет шведской королевой, чем взбесит Павла Первого: накануне тот же король отказался взять в жены его дочь.

Наследнику престола Александру Павловичу тогда шел только 15 годок. Он был красивым, но довольно застенчивым мальчиком и на первых порах стеснялся даже смотреть на девочек. Они тоже стеснялись и скучали вдали от родителей, от сестер и брата. Опытная в таких делах бабушка постаралась разрядить обстановку. Для молодых устраивали приемы, балы во дворцах знатных вельмож и просто танцевальные вечера. И молодежь раскрепостилась. Александру с первого взгляда понравилась старшая принцесса — Луиза. Красивая блондинка, изящная, легкая, романтичная и очень нежная, она, казалось, обворожила всех. Любовь Екатерины Великой к внуку была перенесена и на его юную подругу. Бабушка опекала жениха и невесту и исподволь воспитывала Луизу в любви не только к внуку, но и к России. Времена были уже другие, чем в ее юности, но Екатерина прекрасно помнила, как Елизавета Петровна унижала ее, как отобрала у нее единственного законного сына и воспитала его на свой манер. Теперь, на склоне жизни, императрица холодно относилась к сыну и его жене и мечтала передать престол не стоящему в очереди на управление Россией Павлу, а через его голову — любимому внуку Александру. Императрица мечтала воссоздать Византию и вернуть России Константинополь, поэтому забрала у Павла еще одного сына, названного ею Константином. Впрочем, она любила всех своих внуков, хотя и удивлялась их количеству. У Павла Петровича было десять детей: четыре сына и шесть дочерей, да еще где-то росли двое бастардов – детей от любовниц. Так что выбор наследников у бабушки был обширный. Откуда ей, даже такой умной, было знать, что именно обилие наследников станет одной из причин правительственного кризиса в 1825 году и чуть не приведет к революции!

Неизвестно, знала ли Луиза о любовных похождениях своей новоявленной бабушки Екатерины и не менее любвеобильного свекра Павла Первого. Фаворитизм по-прежнему процветал при дворе. А юной Луизе приказали влюбиться в жениха – она и влюбилась, надеясь на вечные чувства, на такую любовь, какая описывалась в прочитанных ею книгах. Ее к этому и готовили родители.

Свадьба Александра Павловича и Елизаветы Алексеевны (так назвали баденскую принцессу в России при крещении в православие) состоялась 28 сентября 1793 года. Празднества продолжались две недели и завершились шикарным фейерверком на Царицыном лугу. Все предвещало молодым — ей 14 лет, ему на два года больше! — счастливую семейную жизнь. Но получилось иначе.

Чувства Елизаветы и Александра в первое время были очень трогательны. Новоиспеченная супруга писала своей матери, что она очень любит мужа и без него «должна бы умереть тысячью смертей». «Счастье моей жизни в его руках, если он перестанет меня любить, то я буду несчастной навсегда. Я перенесу все — все, но только не это». Но принцесса плохо знала себя. Перенесла! И не только это!

Елизавета не искала для себя почестей и не испытывала тяги к роскоши. По закону, ей, как императрице, на содержание полагался миллион рублей в год. Однако она принимала «только» 200 000 рублей из этих денег. На туалеты и на другие расходы она тратила 15 000, а оставшееся отдавала на нужды благотворительности. Жила она скромно, хотя при любви к ней всего двора могла стать самой блистательной императрицей, устраивать пышные торжества и не бояться упрёков в чрезмерном мотовстве. Однако балам она предпочитала книгу, вечерами умную беседу с мужем, любовь которого почему-то начала очень быстро остывать.

В интернете есть статьи, в которых авторы, конечно, современные, утверждают, что в своих несчастьях Елизавета Алексеевна сама виновата. Не нашла общего языка с родителями мужа, не завела друзей среди придворных, была слишком гордой и даже надменной, а увлекалась черт знает чем! Какой-то философией, естественными науками! Зачем они женщине? Да еще будущей императрице?! Чуть позже ей будут ставить в пример любовницу мужа Марию Нарышкину, уже дважды побывавшую замужем и при живом муже крутившую роман с самим императором. Мол, она такая живая, красивая, веселая, не то что «эта»! Конечно, легко догадаться, что авторы таких статей – женщины. У нас ведь всегда и во всем бабы виноваты! Впрочем, кто знает, может и в самом деле Александру Павловичу стало скучно с такой «ученой» женой? Это надо же! Будучи 14-летней невестой, вести с женихом философские беседы! Что они оба понимали в философии?! Им бы играть в горелки в царскосельских садах! А любовь и верность… Неужели девочке не объяснили, что такое царский двор, и она ничего не знала о бабушкиных фаворитах? Ведь о них говорила вся Европа! Едва ли, отправляя будущую Елизавету Алексеевну с сестричкой в Россию, родители не просветили дочек, и Луиза не знала, что ее Белокурый Ангел с ранней юности и до старости был любимцем и любителем женщин, которые во множестве обитали во дворцах. Только фрейлин через апартаменты Елизаветы Алексеевны прошло около сотни, да у каждой были еще родственники, помощники, горничные… Известно, перемывать косточки знаменитостям и говорить о них гадости – наша национальная забава и сейчас. Впрочем, фаворитизм был в моде и во всех европейских странах. Иногда любовниц специально подсовывали власть имущим, чтобы управлять ими.

Романовы старательно скрывали семейные неурядицы. Но о них все и всё знали. Некоторые придворные вели дневники, а позже написали мемуары, в них анализировали поступки императоров и императриц. Как тут скроешь, например, то, что императрица Мария Федоровна, ненавидевшая любовниц мужа, объединялась с ними, чтобы незаметно влиять на него. Писали, когда Александр был еще несовершеннолетним, «добрая бабушка» уже посылала в его апартаменты девиц, искушенных в любовных утехах. А вечерами разве он книжки с дамами читал?! Екатерине казалось, что этот опыт поможет юноше в его ранней семейной жизни, но все вышло наоборот. Императрица – бабушка, правда, постарела и вроде бы угомонилась. Однако нравы при дворце остались екатерининские. Сплетни, интриги, фавориты и фаворитки – вот на таком фоне началась семейная жизнь «Амура и Психеи», как назвал парочку Державин. Первое время Александр Павлович был страстно увлечен женой, с восхищением слушал ее истории, вычитанные в книгах еще в детстве. Да было ли у нее детство! Двор умилялся, глядя на отношения молодых. Их называли парой ангелов, Романом и Юлией (Ромео и Джульеттой). Но… любовь и страсть быстро и внезапно закончились. Смолоду развращенный молодой муж Луизы довольно скоро остыл к своей неискушенной девочке-жене и вернулся к своим прежним привычкам. К тому же нынешние историки где-то вычитали, что в детстве цесаревич переболел свинкой и остался бесплодным. Он все реже беседовал вечерами с молодой женой о философии и истории, а веселился в компаниях друзей, волочился за молодыми дамами и проводил время на охоте. Но главное увлечение цесаревичей Александра и Константина — военная муштра у отца в Гатчине, где Павел создавал новую армию по прусскому образцу. Там трое Романовых устраивали парады и муштровали солдат, обучая их ходить прусским гусиным шагом под бой барабанов. Когда в марте 1801 года «верноподданные», с молчаливого согласия Александра Павловича, убили его отца, его отчаяний не было предела. Жена Александра, Елизавета Алексеевна, писала: «Страшная рана в его душе не заживёт никогда». А императрица Мария Федоровна сразу после объявления о смерти мужа закатила бурную истерику, требуя, «отдать ей престол». Однако следующим императором, согласно закону, все-таки стал ее сын, а его жена – императрицей Елизаветой Алексеевной. Все это тоже не способствовало укреплению отношений этих двух самых близких молодому императору женщин. На любые официальные или торжественные мероприятия, в нарушение этикета, свекровь выходила первой, рядом шел ее сын -император, а Елизавета оказывалась за их спиной. Придворные не могли этого не замечать — смеялись и сплетничали. Слухи все больше расползались по столице. А мужу явно было не до настроений Елизаветы Алексеевны. Он занимался важными государственными делами, воевал с Наполеоном, заключал мирные договоры, претворял в жизнь реформы, издавал указы по разным вопросам, писал конституцию (так и не принятую), ездил на конференции. Ну и фаворитки отвлекали его от жены! Луиза изливала душу в письмах к матери, описывая свои страдания.

Когда после пяти лет брака у пары так и не появилось детей, «Ангел» сделал постоянной любовницей красавицу полячку Марию Нарышкину. Он жил с нею открыто около 15 лет и так же открыто пренебрегал женой. Придворные сплетничали, что фаворитка родила от него за это время то ли пятерых, то ли семерых детей, а некоторые «знатоки» Александру приписывали множество фавориток и десятки бастардов. Чего мелочиться-то! Известно, что большинство детей умирали во младенчестве. До совершеннолетия дожили только трое детей императора. Все они в свое время были записаны на законного мужа Марии Антоновны – Дмитрия Нарышкина (1764—1838). Это был тот самый «магистр ордена рогоносцев» из анонимного письма, присланного Пушкину и ставшего поводом к дуэли поэта с Дантесом. Нарышкин же совершенно не обращал внимания на поведение жены. Сплетники «совершенно точно» знали, где жена Мария Антоновна Нарышкина «брала всех этих детей» (чего не знал муж Екатерины Великой). Нарышкин считал своей только одну девочку – старшую. Александру приписывали чуть ли десяток бастардов, но сам император считал своими лишь четверых младших детей. Он хорошо относился ко всем детям, но особенно любил Софью Нарышкину (1805—1824) и только ее считал своей дочерью. Однако эта умная и красивая девушка болела чахоткой, что делало несчастными ее родителей. Как ни старалась Мария Антоновна вылечить любимую дочь, объездив с нею все европейские курорты, 19-летняя девушка умерла накануне своей свадьбы. Эта трагедия развела ее участников. М. А. Нарышкина уехала в Париж, путешествовала по всей Европе и редко приезжала в Россию. Александр Павлович стал чаще бывать у жены.

Положение Елизаветы Алексеевны долгие годы оставалось неопределенным. Когда ее муж жил на две семьи – она терпела. Любовница рожала ему детей — терпела. Александр Павлович страдал от горя после смерти Софьи – утешала его. Мария Антоновна верностью не страдала, но все пристально следили не столько за ней, сколько за Елизаветой Алексеевной. Ведь именно ее дети могли стать законными наследниками российского престола, если бы родились мальчики. Но она родила двух девочек — Марию (1799 — 1800) и Елизавету (1806 — 1808). Она горячо любила дочек, и почти все время проводила в детской. Но каждая малышка прожила чуть более года, что приносило их матери безутешное горе. Она носила по ним траур и проводила тогда время у склепов малышек в Александро-Невской лавре.

А жизнь шла своим чередом. В императорской семье Елизавете Алексеевне никогда не сочувствовали. Когда она родила первую дочь и принесла ее показать деду, тот при ней стал обсуждать с двумя генералами, может ли у двух блондинов родиться темненький младенец, какой оказалась его внучка Мышка – дочь невестки! Тем самым император прилюдно высказал подозрение, что девочка незаконнорожденная. Придворные сразу подхватили эту «новость» и «вычислили» отца этой девочки, а затем и второй. Первую считали родившейся от Чарторыйского, сына польского вельможи, служившего при русском дворе, в ожидании трона на родине, которую в 18 веке три раза делили между собой Австрия, Пруссия и Россия, за что поляки до сих пор обижаются почему-то только на Россию и мечтают снова создать Польшу «от моржа до моржа» (т.е. «от моря до моря»), а пока сносят памятники советским воинам, освободителям их страны от фашистов.

Томного красавца Адама Чарторыйского тогда «изъяли» из России и отправили посланником на Сардинию.

Отцом второй дочери двор «назначил» кавалергардского штаб-ротмистра Алексея Охотникова (1780-1807). Не хочется пересказывать старые сплетни, но из песни слова не выбросишь. Якобы любовника Елизаветы убили по приказу Константина, брата Александра. Чтобы эта связь не позорила царскую семью, Константин якобы нанял убийцу, и тот смертельно ранил офицера при выходе из театра. Есть и другой вариант той давней истории. Якобы Александр Павлович решил посетить жену, а у нее в то время был Охотников. Юноша выпрыгнул в окно и «весь переломался». Его тайно лечили, но через три недели началось воспаление, и он умер. Елизавета Алексеевна, не обращая внимания на мнение семьи и придворных, сидела у постели умирающего любовника, а после его кончины сожгла всю свою переписку с возлюбленным и свои дневники, которые обещала оставить историку Н.М. Карамзину, но он умер раньше. Она давала читать свои дневники историку и ближайшей подруге – фрейлине, а та пересказала пикантные истории в своих мемуарах.

Вероятно, императрица Елизавета Алексеевна опять осталась одна, а наследников престола у царственной пары так и не появилось. Все эти трагедии примирили супругов, хотя и оставили печальный след в их жизни. Александр Павлович был буквально раздавлен ужасом от причастности к гибели отца. Поддержку он нашел у Елизаветы, но постепенно ударился в мистику. По Петербургу стали ходить слухи, что в Михайловском замке, где был убит Павел, появляется привидение покойного императора — он вошел в историю как Русский Гамлет. Все это не прибавляло здоровья ни Елизавете, ни Александру. Больше у Императрицы Елизаветы не осталось ничего личного. Она полностью посвятила себя благотворительности.

На склоне лет, после множества измен, потерь и непонимания, супруги примирились. Елизавета оставалась с мужем до самого конца — до его загадочной кончины в Таганроге в ноябре 1825 года. В 1824 году скончалась в Петербурге, в цвете молодости и красоты, его любимая дочь Софья Нарышкина, будучи невестой молодого графа Шувалова (причём тот сразу вступил в брак со вдовой фаворита Екатерины — Платона Зубова). Смерть эта стала тяжёлым ударом для императора Александра, омрачив последний год его жизни.

Есть предположение, что именно Елизавета Алексеевна осуществила желание мужа удалиться от власти и стать загадочным старцем Федором Кузьмичом.

Сама Елизавета Алексеевна скончалась почти через полгода после смерти мужа по дороге из Таганрога в Петербург в мае 1826 года в маленьком городке Белеве Тульской губернии. Документально известно, как умерла императрица, как ее бальзамировали и что сердце ее похоронили отдельно — в серебряной вазе в саду возле дома купца Дорофеева, где она провела свою последнюю ночь. До сих пор сохранился тот дом с мемориальной доской на фасаде и маленькой усыпальницей с сердцем императрицы в саду… Вскоре после похорон императрицы в запаянном гробу рядом с мужем в Санкт- Петербурге, в Петропавловском соборе, пошли слухи о том, что императрица Елизавета Алексеевна в действительности не умерла, а вслед за своим мужем «отреклась от мира» и замаливает свои грехи в одном из монастырей под именем Веры Мочальницы. Эти мифы привлекают в городок –ровесник Москвы туристов и разного рода любопытных, особенно после того, как в Белеве, на родине белого генерала Каппеля, сподвижника Колчака, тоже установили мемориальную доску, а нынешней весной был заново открыт отремонтированный старинный монастырь на берегу Оки.

Романовы тщательно оберегали свои семейные тайны. В 1908—1909 годах увидел свет роскошно изданный трехтомник «Императрица, супруга Императора Александра I». Автором этого фундаментального труда был выдающийся русский историк, великий князь Николай Михайлович Романов, приходившийся императору Николаю I родным внуком, а Николаю II — двоюродным дядей. Конечно, столь высокопоставленный исследователь имел доступ ко всем самым закрытым архивам и для цензуры государственной был практически недосягаем. Одну из глав автор назвал «Единственный роман Императрицы». Но семья Романовых, лично Николай Второй и его мать Мария Федоровна запретили печатать эту главу. Однако Николай Михайлович напечатал главу в нескольких экземплярах и раздал их членам царской семьи для ознакомления. Где-то произошла утечка информации, и сведения о личной жизни Императрицы Елизаветы Алексеевны со временем стали достоянием читающей публики, как и воспоминания фрейлины Головиной и её дочери.

Так все тайное постепенно стало явным.